— К Андрею?
— Нет. Я хочу сделать УЗИ.
— Зачем? Что-то не так? Ты же была недавно на консультации, — с беспокойством спросил отец.
— Все так. Я просто хочу узнать, какого пола у меня ребенок.
— Тебе же было все равно.
— А теперь нет.
— Может, завтра?
— Сегодня, — твердо сказала дочь. — Времени осталось почти ничего.
— Какого времени? — с беспокойством спросил он.
— Па, не делай вид, будто ничего не знаешь. Это есть и это происходит. Моему ребенку угрожает опасность, и я хочу знать, кому. Мне сказали, что сыну.
— Кто сказал?
— Папа! — Анна повысила голос. — Он сказал. Который Борис.
— О Господи. Поехали.
* * *
Игорь появился вечером. Его приезд никого не удивил, будто он каждый вечер приезжал в этот дом и это давно стало доброй традицией. Был он мрачным и молчаливым. Ни Анна, ни Александр Станиславович не донимали его вопросами. Они даже не поинтересовались у него, как он провел день. Игорь, в свою очередь, тоже не торопился делиться впечатлениями. Просто сидел в гостиной, которую еще вчера ненавидел, и медленно пил чай, принесенный ему Ларисой. Было как-то странно за ним наблюдать, за его неподвижностью, за его отрешенностью. Впрочем, Александр Станиславович и Анна тоже молчали. Каждый думал о своем.
— Просто какой-то штаб по вынашиванию стратегических планов, — нарушил тишину хозяин дома. — Так и будем молчать?
Было непонятно, к кому он обращается. То ли к дочери, то ли к Гарику, а может, сказал это себе самому.
— А у нас опять что-то стряслось? — спросил скорее по инерции, чем из любопытства Гарик.
— Не у нас, а у меня, — уточнила Анна.
— А ты снова единоличница? Командная игра тебе не подходит? — Игорь посмотрел на девушку.
— При чем тут это? Просто сегодня мы находимся все в той же исходной точке, что и вчера, и неделю назад.
— Так. Понятно. Ну, вы лично как хотите, а я пошел спать. — Гарик, не глядя ни на кого, поднялся и пошел к двери.
— А где можно разместится? — обратился он к Александру Станиславовичу.
— Где понравится, там и размещайся, — равнодушно ответил тот. — Я сейчас скажу, чтобы тебе постелили.
— Гарик, только шесть вечера, — напомнила Анна.
— Ну и хорошо. Я пару часов посплю, а потом займемся тем, что тебя в очередной раз потрясло.
— Я думала, ты забыл.
— Ничего себе забыл! А ты думаешь, я к вам приехал оливки доесть? — Гарик нахмурился. — Или, может, думаешь, мне нравится перспектива быть раздавленным каким-то новоявленным Фредди Крюгером? Нет уж, дорогуша. Будем думать. Мне отдохнуть нужно. У меня мозги сейчас только Машкой заняты, — Игорь быстро вышел из комнаты.
— Па, он всегда такой, — попыталась объяснить поведение Игоря Анна.
— А я что? Я ничего. Мне нравится Игорь, хороший мужик. И поет здорово.
— Андрей все равно лучше, — сразу помрачнев, сказала Аня.
Александр Станиславович улыбнулся дочери, обнял ее:
— Конечно, лучше. Он же наш.
— Он мой! — категорично заявила Анна.
— Собственница ты моя. Твой, твой, — Александр Станиславович вздохнул. — Когда выкарабкаемся из всего этого, ей-богу, храм построю.
— Зачем? — с удивлением спросила дочь.
— Как зачем? Люди будут ходить. Молиться, чтобы лучше стало, ну, не знаю.
— Этих храмов в городе уже больше, чем магазинов. Только людям от этого не лучше. Превратили религию в шоу-бизнес, и ты туда же.
Отец с удивлением посмотрел на дочь.
— И давно ты так думаешь?
— У нас еще полно людей, которые хотят, чтобы им мозги запудривали. Так удобно переложить всю ответственность за невзгоды на Бога и ждать, когда он выполнит очередное желание, при этом самому ничего не делать. А «эти» понаехали сюда со всего света. И верно, опиум для народа, или как там Остап Бендер сказал? Там к этому относятся совершенно по-другому. Церковь — это бизнес. Наши это тоже поняли, иначе не пособничали бы, — Анна замолчала, перевела дыхание. Повернулась к отцу и посмотрела в глаза. — Если хочешь сделать что-нибудь хорошее, помоги просто конкретному человеку. Честное слово, это будет куда полезнее, чем строить очередной храм.
— И кому же?
— А хотя бы Гарику. Он талантливый и вообще умница. Для тебя с твоими связями и деньгами это — пустяковое дело, а он будет счастлив. Еще можно заводу помочь, на котором Андрей работал. Представь, какому количеству людей ты сразу реально поможешь? А ты: “Храм построю”.
— Какая ты у меня уже взрослая, Анька, — Александр Станиславович был изумлен рассуждениями дочери. — И в кого ты такой бунтарь? Чего тебе неймется? Все тебе посложней подавай.
— В тебя, папочка, в тебя. Я уже устала это объяснять.
— Я подумаю, Анечка. Выберемся из всего этого, и подумаю.
* * *
Дверь в палату тихонько открылась, Надежда Тихоновна повернула голову. Она только что поменяла капельницу Андрею и собиралась попить чаю. На пороге стояла санитарка Нюра. Ей было уже за шестьдесят, впрочем, так же, как и Надежде Тихоновне. И одна, и вторая проработали в этой больнице по тридцать лет, а то и больше, и были добрыми приятельницами. Потом Надежда Тихоновна ушла на покой, а Нюра продолжала работать. Она не мыслила себя без больницы, без своего отделения. Она уже давно была не просто санитаркой. Она стала своеобразным талисманом, душой отделения, и очень гордилась этим.
— Надюша, да ты ли это? — приученная за долгие годы соблюдать тишину, Нюра спросила вполголоса, но очень эмоционально. — Вот уж не чаяла тебя тут увидеть.
— Нюра, вот так встреча! — Надежда Тихоновна, улыбаясь, направилась к санитарке. — А я про тебя спрашивала. Сказали, что ты теперь работаешь только в ночную смену. Я здесь уже три недели, и все никак тебя не застану.
— Болела я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139