Компания гнид, маленьких личинок вшей, – Руфус им и тепло, и еда. Неудивительно, что он так долго скребся – гниды славятся острыми клешнями. Я не стал приближаться.– Как раскопки, парни? Я тут новенький. Что мне нужно знать?Прожорливые сосунки и головы не повернули. А мне нужно много информации. Как часто Руфус моет голову? Сколько нужно времени, чтобы привыкнуть к его вкусу? Как они могут жить на коже, почти без воздуха? Я вот не мог.Я всплыл и выглянул из-под шляпы. Холодный вечерний ветер ужасен. Мы с Руфусом двигались полным ходом. Скоро мы вошли в гриль-бар «У Регги».– Ёпть, Руфус, как дела? – раздался мощный глас.Здоровенный негр положил Руфусу на плечо ладонь размером с пиццу. Гигантская голова круто скошена от покатого лба к огромному, мощному подбородку. Голова обрита, исключая густой ирокез по центру. В правой мочке – золотая серьга в форме револьвера. Такой же амулет свисал с золотой цепи на шее. Сигара с лейбаком «Эль Продукто» уютно устроилась в дыре, где не хватало желтеющего переднего зуба.Мы втроем уселись на растерзанные барные стулья. К нам подошел бармен с мутными красными глазками кокаиниста.– Что желаете, джентльмены?У Регги все сплошь были черные, кроме жирной крашеной блондинки за стойкой напротив нас, чья тонкая белая футболка, я так понял, должна была продемонстрировать обвисшие груди во всем их меркнущем великолепии. Под толстыми очками в металлической оправе блондинкины глаза походили на лягушачьи. Возможно, миопия виной тому, что огненно-красная помада почти совсем промахнулась мимо губ. Блондинка нетерпеливо вздыхала, пока седеющий мужик на стальных костылях пытался не рухнуть на пол, давая ей прикурить.– Мне как обычно, – ответил Руфус.– Чем был занят? – спросил здоровяк.– Особо ничем. Торговлю торговал. Бармен вернулся и смешал Руфусу «курвуазье» и «севен-ап». Руфус отхлебнул и почмокал губами.– А-а, хорошее дерьмо.Меня обрызгала пара гнусных капелек. Я вытерся о волосы. Я поклялся завязать с выпивкой навсегда.– Малой, я тебя видел с какой-то мрачной девахой на днях. В «Жириках».Малой широко улыбнулся и захохотал. Во рту запрыгала сигара.– Ага, клевая, правда?– Шустрая девка, Джим. – Руфус улыбнулся и подставил ладонь. Малой хлопнул так сильно, что я испугался, как бы он ее не сломал.Другой голос сказал:– Пошустрее бы не мешало. Этой корове диетические таблетки – в самый раз.Я был поражен таким вызовом и еще больше тем, что Малой его проигнорировал.– Так вы с ней живете? – спросил Руфус.– И не думаю. Эта сучка выглядит ничего себе, и дырка у нее такая, что медок течет. Но ей бы только удолбаться.– Ее можно понять. На себя посмотри. Уродливый бизон. Такой чумазый, что не поймешь, где грязь, а где ниггер, – сказал голос.Малой опять не почтил вниманием этот инстинкт смерти. Не понимаю.Внезапно Руфус уронил голову. Быстро ухватившись за волос, я избежал падения на барную стойку. Руфус хлопнул в ладоши и фальцетом взвизгнул.– Чего ты ржешь? – спросил Малой.– У тебя самый здоровенный негритянский нос на свете. Маме следовало тебя назвать Пылесосом.– Ну, я тяну иногда пару дорожек. Конечно.Но эта сучка только этого и хочет. Дорожку за дорожкой, дни и ночи напролет.– Ага, прямо как ты. Только ты выбрасываешь мертвых президентов. Потому что у нее есть пизда, а у тебя нет, ну еще бы.Малой расстроился. Ему одного удара хватит, чтобы уложить Руфуса на стойку. Я глянул вниз – куда придется падать.Местная популяция Блаттелла Германика была достаточно велика, ее защищал тусклый свет и бурая полировка. Они жили на орешках к пиву и попкорне. В их движениях не сквозили страх или бешенство, как у Айры в квартире. Хорошая простая жизнь.– Ты понял, о чем я. С этой сучкой и не поговоришь даже, – сказал Малой.Руфус опять засмеялся.– Только слышишь, как бедра по ушам хлопают. «Сладкая крошка, раздвинь-ка ножки, угости немножко».Он хлопнул Малого по плечу, и я опять чуть не упал. Но теперь я заметил, что граждане в баре – бледные, ненатурального оттенка, жалкие в неоновом свете. Как и люди вокруг, они чересчур злоупотребляли алкоголем.– Заткнись, Руфус, – сказал я. – Больше со здоровяком не спорь. Я тут жить не хочу.– Сучка тащит зарплату прямо из-под носа. Не знаю, что с ней делать, – жаловался Малой.– Чек на пособие, а не зарплату. Вчера три часа в очереди, не забыл?Мерзкий голос нужно заткнуть. Сколько еще Малой вытерпит?– Ну то есть что делать-то? Чтоб грина не тратила, но дело делала? – спросил Малой.– Не спрашивай, – ответил Руфус. – Меня твои мерзкие телки не цепляют.Я вцепился ему в волосы.– Ты понял, да, о чем речь? – снова вмешался голос. – Пять минут назад она была шустрая девка. Теперь жаднюга слышит, что она тянет бабки, и шустрая девка превращается в мерзкую телку. Не волнуйся, Малой под кайфом, потом и не вспомнит.– Я в телку не сунусь, если не чувствую ни хрена, – продолжал Руфус.Теперь настал черед Малого смеяться. «Эль Продукто» закачался у него в зубах.– То есть что – встает, если вдарят?– Телки с мордой в кокаине – это не для меня. Чистый бизнес. И, раз уж речь о бизнесе, ты Лестера не встречал?Малой допил пиво и заказал еще. Судя по отражению циферблата в его потном кумполе, дело к ночи.– Слыхал про Лестера? Сделал табличку: «Я слепой, благослови тебя господь». Каждый божий день сидит на тротуаре у больших контор в центре, с палкой для слепых. К осени столько бабок сделает, что на «Линкольн» хватит. А зачем он тебе? Подать ему хочешь?– Парень занял у меня полгода назад, и тут у него случилась амнезия.– Да ну? Я думал, вы друзья.Руфус допил коктейль и тыльной стороной ладони вытер губы.– У меня один друг – зеленый доллар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70