– Расслабься, тощий. Я просто сказал, что, если б дело касалось меня, я бы купил товар и сыграл обе партии. А ты поступай, как знаешь. – Он встал и застегнул пальто. – Но скидки скоро закончатся.Руфус направился к двери развинченной походкой, поводя плечами и раскачивая руками. Как все высшие подклассы, он научился использовать при движении свои верхние отростки. Айра, пошатываясь, семенил следом. Когда Руфус открыл дверь, на площадке уже стояла Руфь.– Как делишки? – спросил он и, не дожидаясь ответа, прошел мимо нее и спустился по лестнице.– Что это он сегодня явился? Что-то не так? – Руфь чмокнула Айру в щеку.– Вот и я порой думаю: что-то не так. Руфь скинула туфли и забросила ноги на столик.– Пожалуйста, не делай этого, – сказал Айра.– Прости. Так что хотел Руфус? Айра сел.– Предлагал мне порцию. У него машину украли, и ему срочно нужны наличные.– Ты что, шутишь? – рассмеялась Руфь. – Да его одежда с побрякушками стоит не меньше авто.– Это ничего не значит. Я на работе ежедневно вижу парней, которые одеты так же и притом по уши в долгах, их выселяют из квартир и распродают всю мебель. Им выпендреж необходим. Они из-за него и преступниками становятся.Руфь растирала багровые отметины на ногах.– Не понимаю. Если Руфус предпочитает тратиться на драгоценности вместо счетов – ты тут при чем?– Он не милостыню просил. Он сделал мне предложение. С чего ты взяла, что он пытается меня облапошить?– Разве мало того, что ты рискуешь здоровьем и карьерой, отдавая ему запредельные суммы? Или ты у него в долгу, потому что он заложник своего выпендрежа?Айра снова перешел к каминной полке.– Это не преступление – за отсутствием жертв. Как порнография или проституция. Политики на этом зарабатывают себе репутацию, а нищета и дискриминация губят страну. Все эти законы – сплошной мусор.– Хороши они или плохи, ты поклялся их соблюдать, – сказала Руфь тише. – Если хочешь их изменить, займись политикой. – Она потянулась к нему. – Но, пожалуйста, не надо. Не хочу жить с политиком.– Я даю Руфусу деньги, и они просто возвращаются в теневую экономику. Так и должно быть.Руфь покачала головой.– На что ты даешь деньги? На обучение проституток и дилеров или на права, на «Кадиллак», торговцам кокаином? Ты покупаешь наркотики, и появляются новые жертвы.– Она прекрасна, – сказал Бисмарк.– А если б он не был черным, ты бы тоже на него наезжала? – спросил Айра.– Как может Руфус не быть черным? – засмеялась Руфь.– Вот как? – горько сказал он. – Наркодилер, сутенер и автомобильный маньяк бывает только черным?Руфь попыталась развернуть его лицом к себе.– Что случилось, дорогой?Айра молчал. Я надеялся, что его раздражала застрявшая в голове картинка: улыбающаяся Элизабет лежит на теплой земле, платье задрано, бесстыдно раскинуты ноги, темная розовая пизда сдается здоровенному черному члену. Если так, Руфи не стоило ударяться в материнство.Бисмарк со мной не согласился:– Это все наркотики. Айра не дурак, не станет защищать Руфуса. Это чувство вины, и я тебе скажу, откуда оно взялось.Я помню, как Цыганка впервые принесла Айре кокаин. Задолго до твоего рождения. Она не сказала, как он называется.– Это эликсир из страны предков, он обостряет чувства, от него больше хочется любви, – сказала она. Что за женщина!Айра тогда спросил:– Ты не веришь в афродизиаки?– О, да, котеночек. Попробовала вот это – работает.Она показала маленькую стеклянную ампулу.– Спасибо, что сказала. – Он посмотрел на свет. – А я думал, он другой – земной какой-нибудь, вроде корней. – Лицо побелело: – Это же не кокаин, правда?Это слово он сказал шепотом. Он еще был партнером фирмы и с криминальными уликами не сталкивался. Она погладила его по щеке:– Товар качественный, я уверена.– Невероятно! – завопил Айра. – Ты что, не знаешь, что хранение этого… товара – преступление?– Кого это волнует? Мое дело, – пожала плечами Цыганка.– Кого волнует? Кого волнует? – переспросил он громче и побагровел. – Меня волнует. Я же адвокат, не забыла?Точно такой же спор, как сейчас, только в тот раз он защищал другую сторону.– Я поклялся исполнять законы, все законы, – сказал он. – Нельзя взять и выбрать, какие тебе больше нравятся.Цыганка повела его в спальню. Свободной рукой она расстегнула блузку и юбку.– Айра, если бы закон не разрешал чесаться, ты бы его исполнял?– Глупости, – ответил он. Не очень уверенно.– Я хочу знать, любимый. – Она разделась донага и легла. – А если бы правительство издало закон против чесания? А мне бы понадобилось, чтобы ты почесал меня, вот прямо тут. Ты как поступишь, возлюбленный мой? Выручишь меня?– И конец клятве, – сказал я. – С человеческими самцами так просто. Ночью Руфь его окучит, он и забудет все.Руфь его уже утихомирила. Они вместе готовили ужин. Элизабет не упоминалась ни разу. Бисмарк продолжал.Но Айра не стал чесать Цыганку. Все бубнил:– Ты проверяешь меня на вшивость.Она сунула палец в вагину, потом его облизала.– Да, проверяю.Но он не поддавался. Его веки дрожали – он опасался взрыва. Но к нашему с ним удивлению, она с наигранной скромностью завернулась в халат.– Мы должны соблюдать законы. Спасибо, Айра. Мне давным-давно следовало понять.Она села к телефону. Айра смотрел на нее с опаской. Я не мог взять в толк, что она делает. Сначала я решил, что блефует: она не набрала семь цифр. Затем я понял – она позвонила по 911.Она сказала:– Я хочу сообщить о преступлении… в доме моего друга…Айра замахал на нее руками, губы его лепили «нет!».– Да, соучастник здесь, Айра Фишблатт. – Он прикрыл трубку рукой, но Цыганка вырвалась: – Мы хотим сдаться полиции.– Ты что делаешь? – разъяренно зашептал Айра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70