– Это Лили, – сказал я как ни в чем не бывало. – Наша домоправительница.Такое объяснение даже мне показалось нелепым.– Наша кто? – пронзительно, по-птичьи вскрикнула Лидия. – Ты что, совсем сошел с ума?– Лили, это миссис Клив.Девочка ничего не сказала и не двинулась с места, только переместила вес на другую ногу, продолжая ритмично жевать. Лидия все так же смотрела на меня с видом крайнего изумления и недовольства, теперь слегка отклонившись назад, словно ждала, что на нее бросятся с кулаками.– Посмотри на себя, на кого ты похож, – озадаченно произнесла она. – Это что, борода?– Лили обо мне заботится, – сказал я. – То есть о доме. Она явилась весьма кстати. Я уже собирался попросить монахинь из монастыря напротив одолжить нам пару сироток. – На сей раз я засмеялся. Непривычный звук. – Одел бы моих Жюстину и Жюльетту в штанишки до колен и напудренные парики.Когда-то я сыграл божественного Маркиза в головной повязке и в рубахе с оборками, распахнутой до пупа; я нравился себе в этой роли.В глазах Лидии блеснула беспомощная обида, на миг показалось, что она сейчас заплачет. Но она лишь громко выдохнула через ноздри, плотно сжала губы, развернулась на каблуках и прошествовала в гостиную. Мы встретились глазами с Лили, и она не смогла сдержать ухмылки, ее зубы блеснули.– Приготовь чай, Лили, – произнес я тихо. – Для миссис Клив и меня.Когда я вошел в гостиную, Лидия стояла у окна спиной ко мне, как в тот день, когда мы в первый раз приехали сюда; прижав руку к груди, она курила быстрыми короткими затяжками.– Что ты творишь, Алекс? – Ее голос дрожал. Она не повернулась. Не выношу, когда Лидия пытается разыгрывать что-то из себя, мне за нее неловко. Жена называет меня по имени, только когда воображает себя актрисой на сцене. Я выдержал паузу.– Тебе наверняка будет приятно услышать, – произнес я бодро, – что этот дом известен, как дом с привидениями. Так что, как видишь, у меня пока что мозги на месте. Квирк говорит, что тот ребенок…– Стоп. – Она подняла руку. – Не хочу слышать.Я пожал плечами. Она повернулась ко мне и хмуро обежала взглядом комнату.– Тут все просто заросло грязью, – сказала она вполголоса. – Что делает эта девочка?– Я плачу ей совсем немного, – отозвался я. – А в последнее время вообще перестал платить.Я надеялся, что Лидия спросит, почему так получилось, и я смогу перейти к деликатной проблеме наших непрошеных гостей, но она, все еще озабоченно хмурясь, лишь снова вздохнула и покачала головой.– Твоя хозяйственная деятельность в этом доме меня совершенно не волнует, – сказала она с подчеркнутым пренебрежением, но неубедительно. Посмотрела на сигарету, словно только что заметила. – Ты больше не вернешься, все понятно, ты нас бросил, – с хриплым нажимом выдохнула она, не отрывая заблестевших глаз от сигареты.Я изобразил тяжкие раздумья.– Как думаешь, это был анапест или более редкий и незатейливый амфибрахий? Просто интересно, профессиональное любопытство. Тебе все-таки нужно было стать поэтессой.Я все еще таскаю чертову ручку. Придется положить ее на каминную полку и постараться это запомнить; когда дело касается маленьких неодушевленных предметов, я становлюсь крайне рассеянным. Я видел Лидию в зеркале над камином: она вперила негодующий взгляд в мой затылок.– Здесь мне пока что хорошо, – сказал я рассудительным тоном, повернувшись к ней. – Видишь ли, здесь я могу быть живым и при этом не жить.– Ну конечно. Ты всегда любил смерть.– Спиноза говорит…– Пошел он, твой Спиноза. – Она произнесла эту фразу без должной экспрессии, почти устало.Огляделась в поисках пепельницы, не нашла ее, пожала плечами и стряхнула пепел на ковер; тот упал, не рассыпавшись. Я спросил, звонила ли снова Касс. Лидия покачала головой, но было ясно, что она лжет.– Где она сейчас? – спросил я. Снова это упрямое молчаливое отрицание, так ребенок не желает выдавать товарища, нашалившего в детской. Я решил спросить иначе.– Ты сказала, у нее для меня сюрприз. Какой?– Касс просила ничего тебе не говорить.– Ах вот как…Вот то немногое, что я узнал о себе с тех пор, как поселился здесь: я постоянно ищу что-то или кого-то, на ком можно утолить жажду мести. Не спрашивайте, за что и как именно я хочу мстить. Я уподобился собственной матери, ожидавшей от мира извинений за несказанные беды, которых она якобы натерпелась. Как и она, не могу отделаться от навязчивой мысли, что некто должен расплатиться по счету за некий грех. Я не собираюсь торопить события, жду подходящего момента, но все равно уверен, что когда-нибудь буду отмщен. Возможно, к тому времени я узнаю, что за оскорбление мне нанесли. Как же все перепуталось во мне; воистину, сам для себя загадка.На кухне вдруг оглушительно взревело радио Лили и тут же умолкло.Лидия искоса наблюдала за мной. Время от времени, в такие минуты, например, я позволяю себе смелое предположение: при всей своей мощи жена чуточку боится меня. Признаюсь, мне нравится держать ее в напряжении. Я непредсказуем. Возможно, она действительно считает меня сумасшедшим, способным наброситься на нее. В окне за ее спиной переливается неуместно веселая райская зелень и сияющая радужная голубизна. Зрелое лето не перестает удивлять своим изобилием.– Она хочет приехать домой, – произнесла Лидия, – но сейчас пока не может.Фальшивая нотка попытки примирения, которую я демонстративно не заметил. Вот уж действительно, сейчас пока не может. – Значит, у вас появились общие секреты? Это что-то новенькое.Это чистая правда; несмотря на всю нашу непохожесть, мы с дочерью так близки, что можем читать мысли друг друга – так было всегда, Касс и я против бедной Лидии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64