Инструмент Гарольда имел такие внушительные размеры, что всякий раз тем летом, когда другие женщины подходили к ней с расспросами, действительно ли она встречается с Гарольдом (в основном это происходило в дамских комнатах различных хэмптонских модных ресторанов, которые они то и дело посещали), Джейни, собираясь подкрасить губы, доверительно сообщала им: эта штука у него такая здоровенная, что когда она впервые увидела ее, то сказала Гарольду – он ни за что не сможет задвинуть эдакую колбасину в нее. Затем она вновь возвращалась к подкрашиванию своих раскрытых губ. Может, эти разговоры о мужском достоинстве Гарольда и отдавали слегка вульгарностью, но Джейни казалось, что таким образом она оказывает Гарольду своего рода услугу – ведь после того, как они расстанутся, это поможет ему заводить романы с другими женщинами.
Впрочем, Гарольд, судя по всему, не испытывал ни малейшего беспокойства. Он был для женщин словно Санта-Клаус. Бывшие подруги то и дело звонили ему и предлагали познакомить со своими приятельницами, а Гарольд щедро раздавал советы и посылал всем этим дамам небольшие подарки, чтобы помочь им в их трудную минуту, – кому мобильный телефон, а кому и компьютер, а одной даже оплачивал детский сад для ее внебрачного ребенка. В первый же их с Джейни уик-энд в Хэмптоне он взял ее за руку и отвел к гаражу.
– Я хочу, чтобы этим летом ты почувствовала себя совершенно свободной, – сказал Гарольд. – Я сразу понял, ты – из тех девушек, которым нравится быть свободными.
– Ты прав, – ответила Джейни.
– В противном случае ты уже была бы замужем, – сказал он.
Гарольд открыл боковую дверь в гараж, и они спустились на три ступеньки. Уэйн шел позади, но когда Джейни оказалась внизу, он резко повернул ее к себе лицом, впился поцелуем ей в губы и даже запустил ей в рот свой язык. Джейни это застигло врасплох, и потом она вспоминала, как беспомощно махала руками, словно букашка, которую живьем насадили на иголку. Однако поцелуй этот оказался вовсе не таким плохим.
– Это так, чтобы твой моторчик не заглох, – сказал Гарольд. Затем он быстро отошел от нее и повернул выключатель. – Выбирай себе какую хочешь, чтобы было на чем ездить этим летом, – сказал Гарольд. В гараже стояли «рейнджровер» и два «мерседеса» – один «550-купе», а другой «SL» с открытым верхом. – Только запомни правило: менять решение в разгар лета не получится. Я не желаю, чтобы ты явилась ко мне в один прекрасный день и заявила: «Хочу ездить на “ровере”», – после того как выбрала «мерседес».
– А что, если ни одна из них мне не понравится? – спросила Джейни. – Что, если мне приглянется «мазерати»?
– Я не намерен тебя слишком баловать, – ответил Гарольд. – Тогда ты меня возненавидишь, ведь никто другой никогда такого тебе не предложит.
– Наверное, ты прав. – Джейни ласково коснулась кончика носа Гарольда указательным пальцем.
– И почему бы тебе не выйти за него замуж? – все лето напролет нашептывала ей Эллисон.
– О нет, я бы не смогла, – отвечала ей Джейни. – Я никогда не выйду замуж, пока не полюблю человека окончательно и бесповоротно.
– Я бы такого полюбила за пару секунд, – призналась подруга.
– Да, у тебя это, наверное, получилось бы. – Джейни решила умолчать о том, что Эллисон была совершенно не во вкусе Гарольда.

Вообще-то Гарольд воспринимал Джейни чересчур серьезно.
– Будь умницей, – увещевал он ее. – Ты должна по-умному распорядиться своей жизнью. А я тебе в этом помогу.
Джейни отвечала ему, что всегда хотела заняться чем-то серьезным – стать журналисткой или написать роман. В один воскресный день Гарольд пригласил к ним на обед одну даму – главного редактора. Гарольд всегда подавал капуччино в чересчур больших чашках, и Джейни запомнилось, как эта дама-редакторша – на ней был бело-синий жакет невообразимого покроя – удерживала эту чашку, поставив ее себе на бедро, пока они сидели на террасе.
– Джейни хочет быть писательницей, – сказал Гарольд.
– Да неужели?! – воскликнула редакторша и, подняв чашку ко рту, добавила: – И почему это хорошеньким девушкам вечно хочется заниматься не поймешь чем?
– Да брось ты, Мов! – возмутился Гарольд. – Ты и сама ведь была хорошенькая. Пока не поумнела.
– И пока ты не разбогател, – парировала Мов. – Так чем именно вы хотите заняться, дорогуша?
– Хочу занять ваше место, – ответила ей Джейни самым нежным, безобидным тоном.
Когда Джейни окончательно порвала с Гарольдом – это случилось в конце сентября, – выйдя на улицу, она совершенно искренне разрыдалась. Разрыв произошел в его квартире на Парк-авеню – они условились встретиться там, чтобы выпить по коктейлю, прежде чем отправиться на ужин. Гарольд был в библиотеке. Он потягивал скотч и любовался своим бесценным Ренуаром.
– Привет, чокнутая детка. – Гарольд взял Джейни за руку и провел к красному шелковому дивану. – У меня тут кое-что возникло. Я не смогу сегодня поужинать с тобой.
– Понимаю, – ответила Джейни. Она уже догадывалась, что за этим последует.
– Было просто замечательно провести с тобой все это лето, – сказал Гарольд, – но…
– Все кончено, – договорила за него Джейни.
– Дело вовсе не в тебе, – объяснил он. – Все дело во мне. Я не хочу жениться, и кроме того, тебе следует знать, что у меня появилась другая женщина и я собираюсь начать с ней встречаться.
– Прошу тебя, прекрати, –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94