Однако она о нем постоянно думает. И пытается побороть эти мысли. Пытается не думать о молодых женщинах в своем офисе и о том, что, вполне вероятно, они занимались сексом с другими женщинами, как и с мужчинами. Винни пытается избавиться от мысли о том, что женщинам известны тайные желания других женщин. Им только и нужно, чтобы кто-нибудь пошире раздвинул ноги. Но тут Винни задумывается: а что будет, когда у нее появятся седые волоски? Да-да, именно там. Это рано или поздно случится. Как будет реагировать Джеймс?
А не все ли равно?
Они теперь нечасто занимаются сексом. А когда это и случается, всякий раз происходит одно и то же. Сначала он обрабатывает ее языком. Винни испытывает оргазм. Потом они сношаются. Джеймс кончает. Винни ни разу не испытала оргазма «просто от траханья». (Она не верит, что такое возможно. Она втайне думает, что женщины, которые говорят такое, просто врут.)
После процедуры с восковыми трусиками, когда женщина-косметолог выходит из кабинета и Винни переодевается в свои собственные трусики (практичное хлопчатобумажное изделие черного цвета), ей всегда хочется потрогать себя там, но она этого не делает. Она четко осознает пределы допустимого. В особенности когда речь заходит о «сексуальности». Она ни за что не станет носить кружевное белье. Или слишком короткие юбки. Или прозрачные блузки. Или туфли вызывающего фасона.
– Что это такое, Джеймс? – восклицает Винни, чуть позже в тот же день, в спальне. При этом у нее на пальце висит открытая туфелька, такая изящная, что кажется, каблучок переломится, стоит пройтись по комнате.
– Это подарок тебе на день рождения, – отвечает Джеймс.
– Зачем? – спрашивает Винни.
– Они тебе не нравятся? – обижается Джеймс (понимая, что только так он сумеет выйти из затруднительного положения, которое сам создал и которое начинает доставлять ему удовольствие).
– Ты ведь знаешь, я не ношу такие туфли. И вообще я не одобряю подобные туфли, – говорит Винни.
– Эви получила задание от «Нью-Йорк таймс», – внезапно заявляет он.
– Так туфли выбирала Эви? – спрашивает Винни.
– Это омерзительно. Она его получила, переспав с… – продолжает Джеймс и произносит при этом имя знаменитого журналиста, которого Эви закадрила пару недель назад на вечеринке, посвященной выходу его книги. – Она говорит, что по-прежнему встречается с ним.
Винни смотрит на Джеймса. Когда она увидела его в первый раз, ей захотелось превратиться в его копию. (Тогда всем хотелось походить на Джеймса. Его ждала большая карьера. Именно о такой карьере мечтала Винни. И Джеймс представлялся ей почти идеалом.)
– Джеймс, ты все еще думаешь, что люди хотят быть похожими на тебя? – спрашивает Винни. Как бы невзначай. (Он знает, что, когда Винни задает такие вопросы, вроде как невзначай, она готовит ему ловушку. Но сейчас он слишком устал, да и к тому же пребывает в состоянии легкого похмелья, поэтому не сразу это распознал.)
– С чего это им быть похожими на меня? – удивляется Джеймс.
– Да я просто так – просто подумала, – говорит Винни и аккуратно укладывает туфли назад в коробку. – Надо же, ты меня этим очень расстроил, – добавляет она. – Я хочу вернуть их в магазин, но не знаю, когда найду для этого время.
– Отнеси их в обеденный перерыв.
– У меня нет обеденного перерыва, – усмехается Винни. – Теперь больше нет. Журнал расширяет мою рубрику. На целых две страницы. Так что я буду вдвое больше загружена.
– Что ж, рад за тебя.
– Ты даже не можешь за меня немного порадоваться? Ведь я теперь большая шишка.
– Я просто в восторге, – говорит Джеймс – Разве не видно?
– Почему бы тебе не переодеться? – спрашивает Винни.

Они собираются пойти поужинать. Джеймс меняет рубашку и повязывает галстук. Его распирает злость. (Никогда он не может сделать все как надо.) Ведь это он научил Винни всему, что она умеет (по крайней мере он так думает). Когда они только познакомились, Винни могла часами слушать Джеймса и расспрашивать его о работе. А когда напивалась (в те времена они частенько напивались и предавались легкому, страстному сексу), она иногда говорила, что хочет стать серьезным журналистом, как и он. Что у нее есть и честолюбие, и стремление. И что она достаточно для этого умна. Джеймс никогда не обращал на это внимания. Он не возражал бы, окажись она дурой. (И сейчас он иногда именно этого и желает. Полной дурой.)
Поначалу Джеймс воспринимал Винни в одной плоскости. И только через сравнение с самим собой. Для него она была старшеклассницей, но из тех, с которыми он никогда не смог бы сойтись в школе. Но потом он стал замечать в ней и другие качества. В компании с Винни ситуации, в которых он раньше ощущал неловкость (вечеринки, светская болтовня), стали совершенно естественными. А год спустя все начали спрашивать, когда же они наконец поженятся. Внезапно он понял, что и сам задается этим вопросом. (Он даже толком не понял, откуда все это возникло. Изнутри? Или, может быть, он просто повторял то, что говорили окружающие?) Винни не была самим совершенством (впрочем, Джеймс не мог бы четко сказать, чего именно ей не хватало), но он решил, что все равно никого лучшего не встретит. А кроме того, все его друзья один за другим женились. Покупали квартиры. Обзаводились детьми (или собирались обзавестись). Он рисковал оказаться белой вороной, как когда-то в школе.
И все же он по-прежнему остается этой белой вороной. (Джеймсу хочется, чтобы рядом с ним была Эви. Ему хочется, чтобы она сделала ему минет прямо сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94