Я молча смотрел на нее.
— Я не хочу ни в чем тебе мешать. Походи, подумай, если нужна буду, позвони или приезжай. Ну… что ты так смотришь на меня? Я ведь не обижаюсь.
— Пожалуй, ты права, — не сразу сказал я. — Кажется, и в самом деле будет лучше, если я побуду один. Мне действительно нужно все как следует обдумать. Одному я только удивляюсь: как ты догадалась об этом?
Ася улыбнулась:
— Ну, это не так уж трудно.
— Какая ты… — я не договорил.
Ася ласково дотронулась до меня.
— Ну, какая я… обыкновенная.
Я проводил ее до автобуса и пошел по улице.
22
Я шел и думал.
Я пытался спокойно разобраться в случившемся. Спокойно, повторил я себе несколько раз. Давай вернемся к тому времени, когда ты вывел уравнение… Итак, оно противоречило закону сохранения комбинированной четности. Когда ты обнаружил это, то высказал самое разумное предположение — что это ошибка. И принял самые разумные и необходимые меры — стал искать эту ошибку. Ее не нашлось. Аркадий тоже ничего не обнаружил. Что дальше? Логично рассуждая, есть только два ответа — либо этот закон верен, либо нет. Вы придумали третий выход — закон верен, неверны какие-то предпосылки, какие-то промежуточные предположения — в общем, что-то такое, что не относится непосредственно к твоей работе. Эту гипотезу высказал Аркадий, а ты с готовностью согласился с ним. Почему? Да потому, что это было удобнее всего. Да что там удобнее, это казалось единственным выходом из положения. Даже у Аркадия не хватило духу предположить, что закон сохранения комбинированной четности может быть неверен. Что же удивительного, что ты сразу ухватился за это предположение. Самый обыкновенный компромисс… А если уж быть более точным — самая обыкновенная трусость… Ну а что было делать? Сейчас-то ответ как будто ясен. Никаких компромиссов. Надо было попытаться выяснить, почему получился этот парадоксальный ответ… Допустим, что я взялся бы за это, что получилось бы? Вот тут-то Аркадий был прав — это настолько огромная и сложная работа, что я вряд ли справился бы с ней. Такие проблемы не для кустарей-одиночек. В лучшем случае эта работа растянулась бы на годы. И что тогда? Тогда было бы еще хуже. То есть не тогда, а сейчас. Сейчас я вот так же шел бы и терзался тем, что кто-то опередил меня и четыре года работы пропали даром. Так все и было бы. А теперь у меня другая работа, сделано уже немало, и пока ничего не грозит. Парадокс, ведь действительно получается: хорошо, что я струсил. А если бы я сдался раньше, у меня было бы еще больше времени. Вот уж поистине — чем хуже, тем лучше. Все к лучшему в этом лучшем из миров, Кандид… Браво, доктор Панглос. Браво, Салам… Вот только одна маленькая неувязка. Кронин экспериментально обнаружил нарушение закона сохранения комбинированной четности. Ведь нет еще ни одной теоретической работы, объясняющей нарушение этого закона. Теперь-то, конечно; они появятся, не одна сотня теоретиков набросится на этот лакомый кусок. И первой теоретической работой в этой области могла быть моя работа. Что из того, что у меня были мизерные шансы довести ее до конца? Ведь и вообще-то эти шансы в любой работе невелики. Чуть больше, чуть меньше, значения не имеет. Надо было только набраться смелости, а вот ее-то мне и не хватило. Ну что ж, физика довольно жестоко отомстила мне за трусость. Теперь-то уж не приходится удивляться, что пришлось бросить эту работу. Странно было бы, если бы этого не произошло. Да, теперь-то все кажется ясным… Ну ладно, что дальше? Учесть это поражение на будущее? Эх, если бы… А что толку говорить теперь «если»… К черту!
Тяжело было думать об этом.
Я до ночи бродил по Москве и, когда поднимался к себе на этаж, просто шатался от усталости. Я уже ни о чем не думал, хотелось поскорее добраться до постели и лечь спать. И еще хотелось увидеть Асю. Просто посмотреть на нее, дотронуться, услышать ее голос… Ничего, подожду до завтра.
Я открыл дверь блока и увидел свет в своей комнате. Я подумал, что мы оставили свет включенным, когда уходили в шашлычную, и полез за ключом, но дверь оказалась незапертой, и я ничего не понимал, когда вошел в комнату и увидел Асю. Она сидела, забравшись с ногами на диван, и улыбалась мне.
— Как ты здесь оказалась? — растерянно спросил я.
— Очень просто — пришла, и все. Ольф открыл дверь, и я решила подождать тебя здесь.
— О господи!
Я сел на диван не раздеваясь и наклонился, прижавшись лицом к ее ногам. Ася гладила мои влажные волосы и говорила:
— Я решила, что ты вернешься поздно, и если захочешь увидеть меня, то подумаешь, что я сплю, и не приедешь. Вот и решила подождать тебя здесь… Ты рад?
— И ты еще спрашиваешь? — тихо сказал я, выпрямившись. — Да я и думать не мог, что приду сюда ночью и увижу тебя здесь…
— Почему ты не мог думать? Ведь я знаю, что нужна тебе и ты мне нужен, нам хорошо вдвоем, почему же нам не быть вместе?
— Как ты просто и хорошо говоришь об этом… А мне так много надо сказать тебе…
— Дима, милый, ты все мне скажешь, если захочешь, но зачем же обязательно сейчас? Можешь вообще ничего не говорить, я и так пойму.
И я ничего не стал говорить ей… И были потом ее руки на моем лице, и легкое дыхание, и ее нежность, было все, о чем я мечтал долгие годы, и это пришло, и я знал, что это будет со мной всегда, потому что такое не может пройти.
23
Он проснулся в десять, сразу поднялся и сел на постели. По привычке потянулся за сигаретами, но пачка была пуста, он смял и отшвырнул ее, сунул ноги в тапочки и пошлепал к Ольфу.
Ольф ничего не делал, стоял у окна, смотрел на дождь и не сразу повернулся к нему.
— Привет, дружище, — невесело улыбнулся он, разглядывая Дмитрия, и подал руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147