Не возражаете, если я буду вас так называть?
— Нет.
— Сколько вам лет?
— Тридцать один.
— Возраст самый подходящий… — Для чего «подходящий», Александр Яковлевич не договорил, задумался о чем-то и с сожалением сказал: — Почему-то совсем не помню вас, Дима.
— И не удивительно, ты же его не знаешь, — вставил Дубровин.
— Мало ли кого я не знаю, однако память на лица у меня неплохая, встречались же мы где-нибудь в коридоре.
— Нет, — сказал Дмитрий, — я редко бываю в вашем корпусе.
— Ну, неважно. Жаль, что Алексей раньше нас не познакомил.
— Нужды не было, — ворчливо сказал Дубровин.
— А теперь, выходит, нужда появилась? — с усмешкой спросил Александр Яковлевич и сам себе ответил: — Да, теперь определенно появилась. Ну что ж, приступим к делу… Ты ничего не говорил ему? — спросил Александр Яковлевич у Дубровина.
— Нет.
Дмитрий почувствовал, что лицо у него пошло красными пятнами, — как ни был он уверен в своей правоте, но теперь, в ожидании приговора, трудно было сдержать свое волнение. Александр Яковлевич заметил это и, взяв с письменного стола его статью, медленно заговорил, словно пробуя каждое слово на вес:
— Алексей сразу показал мне вашу статью, и вот все эти вечера мы с ним только тем и занимаемся, что обсуждаем ее. Факт в нашей с ним совместной работе единственный, надо сказать, и говорящий сам за себя. Обвинения, выдвинутые вами, по существу, против всех основных положений современной теории элементарных частиц… — Александр Яковлевич сделал паузу и повторил: — Да, именно против всей теории, вполне можно сказать и так… Так вот, эти обвинения столь серьезны и значительны, что мы попытались сразу же встать на защиту этой теории, которой оба отдали но один год нашей жизни. Звучит несколько высокопарно, но — так оно и есть. Неделя — срок не слишком большой, но и не такой уж маленький. За это время мы не только не смогли опровергнуть ни одного из ваших обвинений… Выпейте-ка коньяку, Дима, — прервал себя Александр Яковлевич, взглянув на лицо Дмитрия, и сам налил ему.
Дмитрий выпил, поперхнулся и закашлялся.
— Это… от сигары, — наконец выговорил он.
— Конечно, — чуть улыбнулся Александр Яковлевич. — Треть вы уже почти выкурили, так что можете пока отложить ее. Нет-нет, гасить не нужно, она сама погаснет… Так вот, Дима… Наши попытки защитить наше любимое детище пока что закончились полнейшей неудачей… С чем вас и поздравляю, — неожиданно сказал Александр Яковлевич. — Из этого, конечно, еще не следует, что других также должна постигнуть неудача. Возможно, мы просто неважные адвокаты. И наверняка не сделали всего, что могли, — этим еще предстоит заняться. Но одно несомненно: ваша работа — серьезнейший удар по существующей теории, удар такой силы, что даже если и удастся отбить его, это наверняка приведет к необходимости значительно изменить многие из устоявшихся представлений на природу элементарных частиц… Вы хорошо поняли, что я сказал?
— Да.
— В таком случае займемся более конкретными вещами. Статья вызывает множество различных предположений и вопросов, ответы на которые сейчас вряд ли возможны. Несомненно, что эти вопросы и предположения возникли и у вас, но вы, как я понял, намеренно избегали всего, что нельзя было подкрепить достаточно вескими аргументами.
— Да.
— Что ж, это хороший метод работы, хотя и не слишком практичный. Мы тут с Алексеем немного поспорили по этому поводу. Я хотел предложить вам расширить статью, дополнить ее некоторыми не совсем очевидными, но довольно существенными положениями. Нет ничего страшного в том, что пока эти положения будут не слишком доказательными, можно отыскать для них безукоризненные формулировки. Что вы об этом думаете?
— Мне кажется, этого не нужно делать.
— Что я тебе говорил? — насмешливо вставил Дубровин.
— Ваш обоюдный идеализм достоин, конечно, всяческого уважения, — серьезно сказал Александр Яковлевич, — но я-то стреляный воробей и как-никак лицо официальное, и мне далеко не безразлично, в каком виде будет опубликована эта работа. И уж не обессудьте, но я просто обязан позаботиться о том, чтобы статья вышла в свет в наиболее полном виде — разумеется, без ущерба для научной строгости. Так что давайте все-таки подумаем, как это сделать. Того, что здесь есть, явно недостаточно. И в конце концов, зачем нужно уступать кому-то первенство даже в области гипотез? Нет уж, друзья мои, — решительно сказал Александр Яковлевич, — придется вам согласиться со мной.
— А что ты конкретно предлагаешь? — спросил Дубровин.
— Во-первых, все-таки дополнить статью. Вы, судя по вашему багажу, захватили с собой черновики?
— Да.
Дмитрий выложил все свои листки. Александр Яковлевич пододвинул к себе его статью и сказал:
— Что ж, давайте заглянем за кулисы…
«Закулисный» разбор продолжался часа четыре. За это время Дмитрий совсем освоился. Наконец они составили довольно внушительный список гипотез и предположений. Некоторые из них оказались полнейшей неожиданностью для Дмитрия. Когда он признался в этом, Александр Яковлевич добродушно заметил:
— Друг мой, чего же вы хотите? Это и естественно. Все мы в молодости расточительны и действуем по принципу: лес рубят — щепки летят. Щепок вы не замечаете — лес мешает. Ну, а с годами начинаешь ценить и щепки. У вас это еще впереди… Давайте думать, что делать с этаким богатством. На мой взгляд, вот эти четыре гипотезы непременно должны войти в статью. — Александр Яковлевич жирно выделил четыре пункта. — Возражений нет?
— Есть, — сказал Дмитрий. — Из этих четырех гипотез только три мои.
— Слушаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147