Совсем рядом, доплюнуть можно, не вставая с места. Но о чем это он? Они были к нему добры, они и Эмбли Вустер. Их глаза не выражали ненависти, а лишь здоровье и уверенность в себе. Как можно ограбить их, бросить на произвол судьбы вдали от людей, под ветром и дождем?
Как? Да очень просто. Они же хакудзины, всего только хакудзины, не лучше остальных. Стоит им проведать, кто он такой, и они своими руками бросят его за решетку, туго-натуго завинтят на его запястьях наручники, и в глазах у них будет фарфоровый блеск от сознания собственной правоты. А он японец. Самурай. В беспощадности — его единственная надежда.
И он уже приготовился сделать первый шаг по пути предательства — выскользнуть из-под мокрого одеяла и приступить к действию, но тут вдруг мальчик застонал во сне. Такой душераздирающий, посторонний звук среди болотной ночи. «Аааах! — мучился мальчик в тисках сновидений. — Аааах!» И пока длился этот сон, Хиро одним рывком перенесся в собственное отрочество, где были демоны, преследовавшие его по ночам, и слабые дедушкины руки, обнимавшие его, — и тут в темноте поднялась человеческая фигура — фигура отца, мальчикова отца — и Хиро услышал тихое «Ш-ш-ш>>, баюкающий, успокаивающий шепот. Отец, мать, сын — семья. Душа Хиро затрепетала от тревожных предчувствий, предчувствия обрели плоть, стали неоспоримы, и Хиро понял, что байдарка, его единственная надежда, останется там, где стоит. Вторично его разбудил запах яичницы с тушенкой, запах непривычный — помимо помойной стряпни кока Тибы, Хиро был плохо знаком с иностранной едой, — но он все же отличил в его составе непременную у хакудзинов гарь пережженного мяса.
— Сэйдзи, — позвал нежный голос, как только Хиро открыл глаза; он принадлежал Джули Джефкоут. Джули была в шортах и длинном, акцентирующем груди лифе — вид одновременно и материнский, и соблазнительный. — Спали хорошо? — справилась она, переходя через платформу и отдавая в руки Хиро кружку кипящего черного кофе.
Солнце поднялось. Уже чувствовалась жара. Джефмладший, пристроившись на краю платформы, снова и снова неутомимо забрасывал крючок с наживкой и сразу же притягивал его через всю заводь обратно, а отец хлопотал в байдарке, рассовывая их пожитки по тугим тючкам и негромко насвистывая за работой.
— Ну как, браток, — оглянулся он на Хиро, — к завтраку готов?
Ошалев от напора их бодрости и энергии, Хиро только кивнул в знак согласия. Его слегка мутило — естественно, после всего, через что пришлось пройти, — может быть, от еды полегчает?
Джеф Джефкоут вернулся к погрузке. Леска Джефа-младшего снова просвистела по колесикам, и раздался отдаленный всплеск. Хиро приподнялся и сел, и Джули Джефкоут подала ему пластмассовую тарелку, а на ней — яичница, и рубленое мясо, и разварные картофелины, и фруктовый салат из банки — мешанина вроде европейских блюд кока Тибы.
— Кетчуп? — предложила Джули, и когда Хиро кивнул, выдавила на все содержимое тарелки оранжевую пасту.
— Омлет по-денверски, да? — сказал Хиро.
Джули Джефкоут улыбнулась. То была красивая улыбка америкадзинов, немудрящая, открытая улыбка, место которой — на журнальной обложке.
— Вроде того, — кивнула она.
Через полчаса Хиро уже смотрел, как Джеф придерживает лодку, и маленький Джеф первым, а за ним Джули пролезают вперед и рассаживаются в узком, неустойчивом пространстве. Лодка по самые борта плотно загружена всевозможным снаряжением, необходимым для их путешествия по безлюдным болотам: тут и сумка-холодильник, и запас древесного угля, и горючая жидкость, и бинокли, и удочки, и набор пластмассовой посуды, палатки и спальные мешки, и перемены одежды, книжки в дешевых переплетах, электрические фонарики, мазь для губ и лакричные конфетки. Для Хиро места нет. Джеф Джефкоут заверил его, что они прямым ходом направятся отсюда к лодочной базе и проследят за тем, чтобы кто-нибудь из смотрителей немедленно отправился вызволять его. Хиро принял огорченный вид — собственно, он и был огорчен — из-за того, что они никак не могут взять его с собой. Но Хиро — вернее, Сэйдзи, ведь они знают его под этим именем — забыт не будет, на сей счет он получил твердое слово Джефа.
Перед тем как отчалить, Джеф Джефкоут вдруг вылез из байдарки на платформу, скинул с ног кроссовки и вручил Хиро.
— Возьмите, — сказал он, — у меня в рюкзаке еще две пары, а вам они тут нужнее, чем мне.
Хиро с поклоном принял подарок. Кроссовки оказались на пупырчатой подошве, в таких ходят белокурые курортники в японских рекламных клипах. Хиро сунул в них ноги и, одетый в подвернутые джинсы и просторную майку с чужого плеча, тоже почувствовал себя богатым курортником на пляже.
Джеф забрался в байдарку, сел на корме и оттолкнулся веслом от платформы.
— Пока! — крикнул он. — И ничего не бойтесь, за вами придут еще до полудня. Я обещаю.
— До свиданья! — пронзительно, как птица, прокричал Джеф-маленький.
Джули оглянулась, помахала:
— До скорого свиданья! — Голос совсем как у Рут; Хиро на минуту ощутил волнение. — Берегите себя!
Само собой, они оставили ему еду — шесть сандвичей, целлофановый пакет с пастилками, три сливы, две груши и мешок пряных сухариков размером с хозяйственную сумку, не говоря уж о двухлитровом баллоне газированного апельсинового напитка.
— Спасиба! — кричал Хиро. — Спасиба борьсая!
А сам прикидывал, зачтется ли в его пользу то, чего не сделал? Он у них в долгу, в огромном долгу, но ведь и они ему кое-чем обязаны. За то, что он не перебил их во сне, что не украл их провиант, их лодку, весла, удочки и угольные брикеты. Если разобраться, он ради них пожертвовал собой — а это чего-нибудь да стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127