Жерналёры — те и вовсе не по профилю были. Лощеные и манерные, с невнятной половой ориентацией господа, интересовались больше делами светскими, и наведывались к Еремину лишь изредка, когда в глянцевых журналах тошно становилось от обилия забугорных звезд и хотелось чего-то свеженького — чего-нибудь о личной жизни звезд российского бизнеса, например… С ними Еремин бывал вежлив, корректен, но ни разу ни одному из журналеров не довелось получить от Темы хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее интересную информацию.А журналюшек для Еремина не существовало вовсе. Прыткие девушки без царя в голове и без сложившейся специализации, вчерашние выпускницы журфака, они пытались писать обо всем, и обо всем писали одинаково плохо. Добывая же информацию, надеялись прежде всего на всемогущую, как им казалось, силу собственных сисек и прочих прелестей.Девчушку из журнала «Лица Столицы» Еремин, не колеблясь, отнес к числу журналюшек, и запел песню о том, что да, конечно, требуемая информация может быть ей предоставлена, но не сейчас, сейчас не время… после как-нибудь… как-нибудь потом…На самом деле Еремин знал твердо, что никогда и ничего из требуемого девчушка не получит, ибо требовала она невозможного: фоторепортаж из святая святых — жилища таинственного молодого банкира Малышева. Пропев свою песню, Еремин положил трубку и о журналюшке забыл, не предполагая даже, чем обернется журналюшкино упрямство.Девочка же, сообразив, что официальным путем ничего ей не добиться, поступила следующим манером: вызнала откуда-то номер бронированного малышевского BMW и, продежурив несколько часов у выезда из подземного гаража Центрального офиса, буквально упала на капот черного автомобиля, сделав малышевское отступление невозможным.— Дождь шел, — разъяснил Малышев, — Она без зонта, мокрая насквозь, зубы стучат… И что прикажете с ней делать?…Делать было нечего: девочку усадили в машину и повезли греться. Но не в Озерки, и не в городскую квартиру Малышева в Крылатском, а на Ленинский, где простаивала пустая гостевая «хатка», и куда Малышев таскал переодически случайных подружек.Галантный «хозяин» квартиры предложил гостье горячий душ и сухой махровый халат, а когда она в этом своем халате, раскрасневшаяся и волнующе влажная вышла из душа, случилось то, что случилось. И пока утомленный Малышев делал вид, что спит в чужой, коротковатой для него кровати, девица, чрезвычайно довольная собой, неслышно шуршала по комнатам, делая снимки миниатюрной цифровой камерой.— Девочка-то настоящая профи!… — смеясь, заметил Денисов, — С такой прытью она, глядишь, и до Пулитцеровской премии доберется…Но старший товарищ его мнения не разделил.— Нет, — Старцев покачал головой, — Не профи. И профи никогда не станет. Потратить столько сил, приложить мозги, хитрость, изворотливость… и в результате получить пшик!… Написала-то ерунду и неправду… Нет, — и Старцев снова покачал головой, — Не профи…Подоспел сомелье, за ним — официант с подносом, на котором высилось несколько темных бутылок с нарочито простыми белыми этикетками, и несколько же винных бокалов различной конфигурации. Началась элегантная возня с откупориванием, артистичным разливом бледно-золотых жидкостей (сегодня пили бургундское белое), причмокиваниями, прицокиваниями, франкоязычным интимным лопотанием. Дегустировал Старцев, младшие же следили за его выражением, и Старцева потешило, что их лица, как зеркала, отражали эти выражения — от недоуменного «Ну, не знаю, не знаю…» до одобрительного «Неплохо!»…— Вот это! — определился, наконец, президент «Росинетра», отпив из бокала с чашей низкой и широкой.— О!… — восхитился сомелье, — Прекрасный выбор!… Chassagne Montrache, девяносто третьего года, прекрасный урожай, прекрасный вкус…Старцев отреагировал на неумеренные восторги взглядом быстрым и косым, и сомелье немедленно умолк и исчез вместе со всем своим винным хозяйством.— Вот мне тут рассказали, — вернулся к оставленной теме Денисов, потягивая бургундское, — Про Мерцалова…Мерцалов, владелец крупной фармацевтической компании, классический «новый русский» со всей необходимой этому статусу атрибутикой — готическим особняком, некогда принадлежавшим царской любовнице, женой-блондинкой, глазастым «Брабусом» и всевозможными «понтами» — давно уже стал в бизнес-среде своеобразным клоуном. Истории о нем, выдуманные и реальные, пересказывали друг другу как анекдоты.— Он, как будто, завел себе такую ниточку жемчуга, — ковырнув в тарелке, Денисов хихикнул, — Как появится у него новая баба, он на ниточку — бац! — и еще одну бусину натянет. Еще баба — еще бусина…— И длинные бусы получились?… — полюбопытствовал Старцев.— Говорят, метра полтора, — сообщил Денисов и с невинным видом заметил, — Нашему Сереге как раз на полгода жизни…— Гнусный завистник, — резюмировал Малышев, поглядывая на губернатора Нганасанского округа с улыбкой снисходительной и, что там греха таить, довольной.Старцев же, хоть и улыбался тоже, но головой покачал неодобрительно:— Ох, Серега… Когда ж ты шляться перестанешь?… Это вот, — он кивнул в сторону брошенного на столе журнала, — мелочи… Встрянешь когда-нибудь по-крупному — будешь знать…— Брось! — отмахнулся Малышев, — Для «по-крупному» у нас Шевелев имеется. А то я не знаю, что он о каждой моей бабе досье собирает!… Наклюнутся проблемы — он предупредит…— В этот раз, как видишь, предупредить не успел, — Старцев снова кивнул в сторону «Лиц Столицы», — И я, честно говоря, вообще не понимаю, что это за кайф — каждый день новую девку в постель тащить… Женщину распробовать нужно… ну… вот, как вино… — он повертел в пальцах бокал, — Процесс узнавания — это и есть самое интересное…— Точно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126