Гении могли тут же обнаружить их убежище. Элий вновь поднял вестники и принялся листать. Взгляд его остановился на небольшом объявлении: «Сенатор Макций Проб прибыл в свое поместье недалеко от Кремоны на несколько дней». Далековато от Никеи, но поехать можно. Надо увидеться с сенатором, ведь он — дед центуриона Проба. Элий выяснит все обстоятельства дела и попытается найти Марцию. Разумеется, Гэл тут же его обнаружит. Но Элий ускользнет. Душа его слишком изменилась." Гению за ним не уследить. Он направит погоню по ложному следу, а сам вернется назад. Летиция постучала в дверь:— Элий, зачем ты заперся?..Он свернул вестники и сунул сверток за шкаф.— Хотел поспать… очень устал.Он боялся, что голос его выдаст, и говорил тихо.— Принести обед в комнату?— Если нетрудно…Он поспешно забрался в кровать и накрылся одеялом. Она явилась с подносом. Ей нравилось ухаживать за ним. Он позволял. Все же она что-то заметила.— Ты плохо выглядишь, у тебя жар…— она так старательно за него волновалась. — Позвать Кассия? Его в самом деле бросало то в жар, то в холод, но он удержал ее и поцеловал в губы.— Не надо. Я посплю… и все пройдет. — И снова поцелуй. Этот довод ее окончательно убедил.Лапит делал вид, что прогуливается по улицам Вероны. Всю ночь он провел в пути. Все утро — в слежке за обитателями филиала академии. Они — в роскошных авто. Он — на стареньком таксомоторе. Очень скоро он выяснил, что Трион, выехав из ворот своей виллы, отправился не к роскошному зданию Веронской физической академии, а к старому стадиону на окраине города. Стадион был запущенный. И странный. Окна здания плотно заколочены. Стены — высокие, надстроенные, будто укрепления осаждаемой крепости. Массивные стальные ворота охраняются четырьмя преторианцами. Лапит отпустил таксомотор и принялся медленно прогуливаться вдоль ограды, отыскивая хоть какую-то возможность проскользнуть внутрь. Но стена была неприступной. Обитатели стадиона приготовились к осаде.Еще одна машина подъехала к воротам. И пока охранник проверял документы, к машине неведомо откуда подскочил парень в пестрой тунике и, засунув голову в машину, завопил пронзительным голосом:— Несколько слов для «Акты диурны»! Наших читателей интересуют новые открытия. Говорят, наконец-то удастся создать аппарат тяжелее воздуха, способный преодолеть запрет богов. Так правда ли это?— Проваливай! — рявкнул охранник и, ухватив репортера за тунику, швырнул на мостовую.А машина въехала на территорию стадиона, и ворота с лязгом захлопнулись. Все, что успел разглядеть Лапит — это грязно-серую стену трибуны. Парень тем временем вскочил, отряхнулся с таким видом, будто ничего не произошло, и дружески подмигнул Лапиту.— Рано или поздно кто-нибудь мне ответит. А ты тоже из вестника?Лапиту ничего не оставалось, как кивнуть.— Из «Римских братьев», — брякнул он первое, что пришло в голову. Кажется, этот ежемесячник выходил сразу после Третьей Северной войны и пользовался в те годы большим успехом. Но Лапит не был уверен, что «Римские братья» до сих пор здравствуют.— В первый раз слышу это название. Наверное, что-нибудь новенькое.— Готовлю первый номер, — признался Лапит, вспомнив, что «Римские братья» благополучно скончались лет десять назад.— Неужели твои хозяева не могли найти кого-нибудь помоложе?— Я еще бодрячок, — ухмыльнулся Лапит. Новая машина подкатила к стадиону. Но в этот раз она даже не остановилась — ворота распахнулись заранее, и авто скрылось от взора дотошных корреспондентов.— Если мы проторчим здесь еще полчаса, это будет подозрительно, — заметил Лапит.— Если мы уйдем, это будет еще подозрительнее, — отвечал его более молодой коллега. — И запомни: нормальный репортер — настырный репортер.— Как тебя зовут? — поинтересовался Лапит.— Квинт, но в следующий раз я могу назваться иначе.— Лапит. Это мое настоящее имя.Со стадиона выехала черная закрытая машина, проехала сотню футов и затормозила. Водитель вышел и торопливо зашагал назад к воротам. Тут же из открытого окна высунулась чья-то голова. Мгновение внимательные глаза созерцали репортеров, потом появилась обнаженная женская рука и сделала энергичный жест. Лапит и Квинт не сговариваясь побежали к машине. Пассажирка авто — женщина лет тридцати трех — была некрасива: большой рот, черные выпуклые глаза и ярко-рыжие, коротко остриженные волосы, напоминающие щетину домашней метелки, — на такую красотку вряд ли клюнул бы даже невольник, выкупленный на средства фонда Либерты. А женщина в самом деле как будто собиралась их очаровывать.— Кто-нибудь из вас курит? — спросила она.И прищурилась. Глаза у нее, пожалуй, были ничего. И Лапит, и Квинт достали тут же по упаковке табачных палочек. Женщина поколебалась и вытащила одну из пачки Лапита.— В таверне «Плясуны», — сказала она. Водитель тем временем уже бегом возвращался к машине.— И огоньку, пожалуйста, — сказала она громко. Квинт щелкнул зажигалкой.— Зачем ты их позвала? — рассерженно спросил водитель.— Забыла табак в лаборатории. — При этом она из-под полуприкрытых век бросила мгновенный взгляд на Квинта, будто обожгла. — А ты не куришь… — добавила женщина с упреком.Водитель ей не ответил. Машина рванулась, обдав стоящих репортеров горячим воздухом и бензиновым смрадом.— Мы пойдем вместе, — сказал Лапит.— Ладно. Может, я и разрешу тебе посидеть подле, — отвечал Квинт, скаля белые зубы.У Лапита зубы были тоже белы, но, увы, вставные.«Несомненно, это парень фрументарий, — подумал Лапит. — Но на кого он работает?»Таверна «Плясуны» располагалась недалеко от амфитеатра. В окна был виден его облицованный мрамором закругленный бок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130