— поинтересовался нахальный красавец-всадник.— Разумеется, если отыщешь дорогу к дверям моей спальни, — отвечала Венера.— Я была права, — вздохнула светлоокая Минерва, — Ни к чему было сидеть столько времени на жаре и мучиться от жажды и от дурацких приставаний глупцов.— Надеюсь, ему понравится наш подарок, — улыбнулась златокудрая и, поднимаясь со скамьи, будто невзначай подмигнула нахальному ухажеру.Над входом в гостиницу «Император» висело огромное пурпурное полотнище с четырьмя буквами «S.P.Q.R.» — «Сенат и Народ Великого Рима». Огромные золотые буквы колебались, когда ветер пытался подхватить полотнище и унести его в небо. Чуть ниже полоскалась ткань с надписью: «Юний Вер — трехкратный победитель Больших Римских игр и двукратный победитель Аполлоновых игр». Они были почти равны — первый гладиатор, служитель Фортуны, увенчанный богиней победы Викторией, и сенат Рима. Власть Империи и отдельное желание отдельного человека.«Рим исполняет желания» — эту формулу приказал выбить Траян Деций золотыми буквами над входом в Колизей.— Доминус Вер, у тебя не появилось свободного клейма? — услышал Вер за спиной скрипучий голос.Оглянулся. Человек в белой тунике с серебряным значком ветерана Третьей Северной войны на левом плече изогнулся в подобострастном поклоне. Вер прекрасно его знал — вернее, о нем самом он не знал ничего. Но видел его во время Аполлоновых игр каждый год. Этот старик (он имел полное право называть его стариком, ибо просителю было далеко за шестьдесят) всякий раз подкарауливал Вера после первого дня игр и выпрашивал клеймо задаром. Пять лет подряд. Ни разу Юний Вер не спросил, какое желание старика не может исполниться так долго.— Доминус Вер, ты так знаменит. И ты откажешь мне, старому и больному? Вспомни: каждому гражданину Рима гарантировано исполнение желаний. Этот закон выбит на бронзовой доске.Вер почувствовал досадную неловкость. Будто нищий попросил у него асе, а он, Вер, имея тысячу в кошельке, не бросил в протянутую руку медной монетки. «Но не жалость, а именно неловкость», — уточнил он сам для себя.С некоторых пор он стал анализировать собственные чувства.«Каждому нищему обязан подавать…» Выходя из школы в город, гладиатор брал с собой кошелек, наполненный медяками, и одаривал всех встречных нищих. Исполнять желания надо тоже с желанием. Это первая аксиома, которую они должны были выучить в гладиаторской школе. И Вер затвердил ее, как ученики лицеев заучивают наизусть отрывки из «Илиады» и «Одиссеи».Но старик не производил впечатление бедного. Туника его была новой и чистой, сандалии — из хорошей кожи. Он носил серебряный значок, значит, должен получать военную пенсию. Но он почему-то не мог заплатить за клеймо. Порой с возрастом люди становятся необыкновенно скаредными. Они экономят каждый асе и даже в роскошные термы Каракаллы норовят пройти задаром, не говоря уже об играх. Старики, как дети, обожают собственные капризы. Но Рим достаточно мудр и достаточно богат, чтобы позволить своим старикам и детям капризничать.— Если у тебя есть оплаченное сенатом клеймо, я его приму.Старик отрицательно покачал головой. Сенат не удостоил его своей милости. В очередях за бесплатными клеймами люди стоят годами. Порой очередь переходит от отца к сыну, потом ее наследует внук и, дождавшись своего часа, просит о какой-нибудь безделице. Ибо все заветные желания сошли со своими владельцами в могилу.— Ты же знаешь — дешевле пяти тысяч сестерциев клейма не продаются. Я вхожу в центурию гладиаторов. Бесплатные раздачи клейм запрещены. Если у человека нет денег, за него платит патрон, — каждый раз Вер втолковывал это правило старику, но тот пропускал слова мимо ушей. — Попроси своего патрона, пусть заплатит. Или у тебя нет патрона?Старик сделал вид, что не расслышал вопроса. Скорее всего, он достаточно богат и сам, просто жадничает и не хочет тратиться.— А ты, доминус Вер, не станешь моим благодетелем? Почему бы тебе не заплатить за меня? Я бы поставил твой бюст в атрии и каждый день сжигал перед ним благовония. — Старик еще сильнее изогнулся. Его голос сделался слащав до приторности. — Тебе давно подобает стать чьим-нибудь патроном.Вер поморщился. Разговор со стариком раздражал. И сам старик раздражал. Своей настойчивостью и своей лестью. Но гладиатор не должен отказывать. Он, могущий даровать любому (или почти любому) мечту, не смеет гнать несчастного. Из глаз старика легко, будто из крана, закапали слезы.И тут Веру в голову пришла замечательная мысль:— А у сенатора Элия ты был?Старик вновь отрицательно покачал головой.— Обратись к нему, и Элий станет твоим патроном. Он обожает кому-нибудь покровительствовать.Мысль спровадить старика к Элию показалась забавной. Интересно, удастся Элию отвертеться от попрошайки или нет?Двое репортеров направились к знаменитому гладиатору, на ходу щелкая фотоаппаратами. Впереди молодой парень, за ним — Вилда, рыжая девица с остреньким, как у лисички, лицом. На кончике вздернутого носика повисли черепаховые очки. Завтра фото Вера и несчастного старика появятся на первых полосах римских ежедневников. И крупный заголовок: «Рим не хочет исполнять желание своего гражданина!» Или что-то в этом роде.— Уходи скорее, — приказал Вер старику и отвернулся.«Элию будет трудно от него отвязаться…» —улыбнулся про себя гладиатор.— Пару слов о сегодняшнем поединке, доминусВер, — обратился к нему молодой репортер.Юний Вер не успел ничего ответить, как заговорила Вилда:— Почему распорядители ставят против тебя в поединках слабаков вроде Красавчика, а против Авреола — сильных, таких как Кусака?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130