Точь-в-точь провинившаяся школьница просит педагога посмотреть, правильно ли она сделала домашнее задание.Вер отпрянул — от книги тоже исходило странное, пугающее излучение. Но Летти его не чувствовала. И Фабия не чувствовала. И охранник. Только Вер. Внезапно лицо девочки исказилось. Она уронила книгу, стиснула виски ладонями и закричала:— Он летит к нам! Огонь летит к нам! Огонь! Гладиатор схватил ее за плечи и вытолкнул на улицу из атрия, следом метнулся охранник. Фабия что-то кричала, указывая на прямоугольник синего неба у них над головами. Но Вер не мог понять, что она кричит.И тут прямо в глаза ударило белое пламя и раздался оглушающий грохот. В первое мгновение Вер не понял, что произошло. Потом догадался — в дом попала молния. Пламя плясало повсюду. Вер дотащил Фабию до двери и вернулся назад. Из огня вырвался человек, размахивая руками. Он рвался в. спальню, охваченную огнем. Вер толкнул его назад, в комнату, вышиб ногой окно и выкинул бедолагу наружу. Только потом Юний Вер понял, что это был Кассий Лентул. Пламя, получив свежий глоток воздуха, взвыло еще яростнее. Но оно почему-то не касалось Вера. Будто он был заговорен. Он вернулся в атрий и в клубах дыма и огня безошибочно отыскал дверь спальни. Огонь радостно облизывал занавески кровати и пожирал простыни. Человек, лежащий на кровати, был еще жив. И то, что исходило от этого человека, было гораздо опаснее бушующего вокруг огня. Веру почудилось, что невидимые смертельные копья протыкают его тело насквозь.— Уходи! — прохрипел Гай и зашелся кашлем. — Прочь…Юний Вер метнулся к окну. Когда он уже вылетел наружу, из окна следом, как разъяренный пес, вырвалось пламя. Вер вскочил на ноги. Оранжевый столб уходил в небо. И вместе с этим столбом ввысь рвалось пятно совершенно иного, красного убийственного света. Будто полный ненависти глаз смотрел на гладиатора и хотел испепелить. Потом налетевший ветер подхватил красное облако и понес вместе с дымом над цветущими полями.И только тогда Юний Вер перевел дыхание. И тут же огляделся с тревогою. Он не видел Элия. Неужели? Не может быть! Неужто Элий остался в доме? Вер кинулся назад. Но рвущийся из окон и дверей жар отогнал его. В горящий дом уже никто не мог войти. Вер попятился, закрываясь ладонями от жара.Летти сидела на траве, прислонившись спиной к дереву, и плакала. Фабия стояла тут же рядом с Марком Габинием и смотрела на горящий дом.— Это погребальный костер Гая, — сказал актер. Таким тоном Траян Деций мог воскликнуть, глядя на убитого сына: «Гибель одного солдата еще не решает исход битвы!»— Элий! — закричал Вер, будто надеялся, что друг может откликнуться на этот крик.Он ощущал невыносимую боль, ярость и отчаяние… Все чувства разом на него нахлынули.— Элий в саду… — сказала Летиция. Элий жив?! Вер схватил девчонку за локти, поднял как пушинку и расцеловал в щеки. Она испуганно взвизгнула. Вер опустил ее на траву, быть может не особенно почтительно, и бросился в сад.Элий сидел на скамье и смотрел на рвущееся в небо пламя. Лицо его было неподвижно. И сам он будто окаменел. Вер кинулся к нему и сгреб друга в охапку, едва не задушив в объятиях.— Мы выиграли! Мы победили! Петиция стерла надпись в книге! Ты хоть понимаешь, что произошло?! Мы одолели гениев!— Ну и что в этом хорошего? Мы вынули камень из свода небес, и теперь этот свод рухнет нам на головы. — Элий так устал, что ему трудно было даже говорить, не то что двигаться.— Да что с тобой?! — Вер опешил. — Элий, я заклеймил для тебя самое лучшее желание на свете! Какое — не скажу. Но тебе оно бы понравилось. Я его заклеймил, ты слышишь?! — Элий не ответил. Он смотрел на пожар. Веки его то и дело смеживались, будто Элий собирался заснуть. Вер вытащил из кармана золотое яблоко и вложил его в пальцы Элия. — Это дар богов. А я дарю его тебе.Элий посмотрел на яблоко. Кажется, он даже не понимал, что происходит.— Дар богов? — переспросил он.— И на нем надпись «Достойнешему!». И я решил, что это яблоко должно принадлежать тебе.— Я должен был сегодня умереть. А ты привязал меня намертво к этой жизни, Вер. Зачем?По дороге из Пренесты к дому уже мчались три машины — две красные пожарные машины вигилов, и одна — «скорая».Дом внизу был объят пламенем — жар рвался в небо и был так нестерпим, что Гюн вынужден был отлететь в сторону. Гений мог бы полюбоваться красотой устроенного им фейерверка, мог бы восхититься пляской оранжевых языков и полетом раскаленных осколков в бирюзовом небе, если бы не странное красное облако, что поднялось над домом и, влекомое слабым ветерком, медленно поплыло над полями. Облако вызвало у Гюна ужас — хотелось немедленно мчаться неведомо куда и забиться в щель…Гений не сразу понял, что уничтожение дома ничего не изменило. Мир остался прежним в своем ослепительном блеске. Гюн опоздал. Девчонка уничтожила надпись. Возможно, она погибла. Но ее смерть не имела уже никакого значения — обычная смерть обычной девчонки. Гюн в ярости вскинул руку с перуном, готовый спалить все, что подвернется под руку — дерево, или дом, или человека — лишь бы сжечь! — но неожиданная сила вырвала перун из рук обезумевшего гения, а его самого швырнула на землю. Он упал с высоты так, как будто никогда и не умел летать, и от удара потерял сознание.Очнувшись, Гюн увидел, что лежит на земле меж огуречных грядок. Тело его нестерпимо болело, а из носа шла кровь. Он с трудом поднялся и хотел уже оттолкнуться от земли и лететь, но не получилось — он лишь неуклюже подпрыгнул и шлепнулся на землю. Гений разучился летать! Гюн в ужасе принялся ощупывать свое тело. Оно изменилось. Прежняя имитация человечьего облика превратилась в настоящую плоть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130