Ты даже за обед не заплатил.— Я медик! — Кассий швырнул несколько монет на прилавок. — А это плата. И поскорее!Увидев монеты, хозяин сразу подчинился. Кассий прижал к простреленной груди раненого кусок клеенки, пытаясь помешать воздуху выходить из раны, пока хозяин не принес бинты.— Я знаю этого типа, — сказал Кассий. — То есть не знаю его лично. Но его фото вигилы развешивают повсюду. Он разыскивается за убийство. Как сейчас помню — награда в десять золотых. Ах да, вспомнил! Его имя Блез. Получите за него награду, когда сдадите властям, и купите себе клеймо на игры в Антиохии.Услышав такое, хозяйка высунулась из-под прилавка:— За него вправду дадут десять золотых? — Она смотрела на раненого как на жирного поросенка, из которого можно приготовить жаркое.— Да, если он останется в живых, — Кассий пониже склонился над раненым, чтобы женщина не заметила улыбки на его губах.Туллия кинулась звонить вигилам и в «скорую». А Кассий ушел беспрепятственно, радуясь своей удачной выдумке. А выйдя, на стене таверны увидел рядом с объявлением о продаже коровы и сообщениями о постановке в местом театре «Медеи» плакат вигилов:«По подозрению в убийстве разыскивается бывший легионер Двадцатого легиона Блез. Награда в десять золотых».Кассий на всякий случай снял очки и протер. Потом вновь надел. Объявление было на месте. Но он был уверен, что прежде его не читал.Квинт дожидался в просторной приемной главного редактора «Акты диурны». Золотые полотнища солнечного света падали на роскошный мозаичный пол, в мельчайший подробностях воспроизводивший форум. На переднем плане мальчишка-лоточник торговал вестниками. И если присмотреться, то можно было разобрать, что в руке он держал «Акту диурну». Золото горело на рострах Ростры — трибуна ораторов на форуме, украшенная ростра находится рядом со зданием сената.

, на милевом столбе, от которого ведут отсчет все римские дороги, в арках табулярия застыли бесчисленные статуи. Золотые квадриги на крышах храмов мчались в небе из настоящей бирюзы.Квинт ждал уже давно. Солнечные полотнища медленно скользили по полу. И тогда Квинт передвигал свое кресло так, чтобы свет падал ему на лицо. Когда все вокруг изнемогали от жары, когда красавица секретарша всякий раз, проходя мимо, обмахивалась свежим выпуском «Акты диурны», а спешащие мимо по своим делам репортеры на ходу глотали лимонад со льдом из мягких бумажных чашек, Квинт продолжал неизменно сидеть на солнце. Сегодня его без всяких объяснений выпустили на свободу. Квинт уже знал о бегстве Корнелия Икела и об обвинениях в адрес префекта. В то, что Икел убил Цезаря, Квинт не верил. Но то, что Икел хотел убрать Элия, походило на правду. Это Квинту подсказывало чутье фрументария.Два часа назад Квинт вошел в таблин главного редактора и положил тому на стол наспех написанный листок, слово в слово воспроизводящий записку Нормы Галликан из лаборатории Триона. Главный редактор попросил Квинта подождать минут десять за дверью, пока он ознакомится с документом. И вот прошло уже два часа, а Квинта все не звали в таблин. Зато туда раз десять являлась секретарша, друг за другом вбегали и выбегали репортеры. А затем выбежал и сам редактор и, кивнув Квинту — мол, подожди, друг, не до тебя, направился к дубовой двери, на которой висела золотая табличка: «Публий Викторин Мессий Деций». Минут через пятнадцать редактор выскочил назад и скрылся в своем таблине, а секретарша Викторина пригласила Квинта в таблин своего господина.Викторин сидел у окна в инвалидной коляске и любовался великолепным видом Вечного города, который открывался с двадцать пятого этажа стеклянного небоскреба «Акты диурны». Викторин Деций был один из пяти членов совета директоров. Так повелось издавна, что один из директоров главного вестника Империи должен всегда принадлежать к императорскому роду. Викторин приходился младшим сыном убитому императору Корнелию. Ему было девяносто лет, и он был самым старым представителем рода Дециев — из тех, кто имел право сделаться императором. Но его единственный сын давно умер, а оба внука погибли на войне, не оставив потомства. Сам Викторин был уже десять лет пригвожден к инвалидной коляске.Когда Квинт вошел, Викторин тронул ладонью блестящие никелированные ободья и развернул коляску так, чтобы видеть посетителя, тогда как его лицо находилось против света. Но у Квинта было прекрасное зрение, и даже с этой неудобной позиции он хорошо видел старческую лысую голову, испещренную темными точками, с тонкой пергаментной кожей и лиловыми мягкими губами. Викторин поправил очки в золотой оправе и сделал приглашающий жест в сторону огромного кресла, обитого натуральной кожей.— Я прочел сообщение. Квинт, и тронут твоей решимостью служить Риму. Но ты не понимаешь, что тебе удалось обнаружить.— Люди Триона занимаются тем, чем боги запретили людям заниматься.— Но боги запретили человеку летать на любых аппаратах. А между тем, как ты должен знать, даже Элий Деций, когда был гладиатором, пытался снять с Рима этот запрет.— Да, я знаю, это был его поединок с Хлором. Но Элий пытался это сделать в открытую, а Трион занят своими делами тайно. К тому же запрет летать и запрет на урановую бомбу — это не одно и то же.— А кто говорит о бомбе? — вполне искренне удивился Викторин. — Ученые ищут возможность применения радиоактивности — не более того. Ведь мы используем радиоактивные вещества в медицине. И никто не находит в этом ничего ужасного. А теперь люди получат источники дешевой энергии, электростанции на новом топливе — уране. Разве тебя не вдохновляет такая перспектива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130