Отдалил их встречу на два часа, лишь бы соблюсти приличия. Ей сделалось немыслимо жаль этих двух часов. Будто у нее украли не два часа, а полжизни. Ну что ж, будем соблюдать старинные ритуалы. Якобы эти два часа нужны для того, чтобы истопить баню. Летиция отправилась в ванную комнату. Несколько минут стояла перед зеркалом. Зеркало было от пола до потолка. Она стерла полотенцем налет пара. Глянула на себя. Элий может ее и не узнать. Она выросла, постарела. Так и подумала — постарела, а не повзрослела. Беззаботная веселость исчезла. Прежде Летиция была тоненькой и хрупкой, все рвалась куда-то, а теперь… Какая она теперь? Летиция всматривалась в отражение. Да уж, хрупкой ее фигуру теперь не назовешь. И волосы потемнели. Длинные, они стекали по плечам каштановой волной с золотым отливом. Она вроде бы и не располнела, но грудь, бедра — все формы округлились. От девочки не осталось ничего. Зрелая женщина смотрела из зеркала. Женщина, которой уже… Летиция сочла годы и к своему изумлению обнаружила, что ей только-только исполнилось семнадцать. Неужто?
Она сама приготовила ванную. Взбила мыльную пену. Сидела на скамье и смотрела на воду. Вдруг подумала: все обман, и Элий не придет. Никогда уже не придет. Она будет так сидеть и ждать, пока не умрет.
Прошло два часа, и за стеной раздались шаги. Летиция не торопясь вышла из ванной. Августе не подобает кидаться навстречу гостям сломя голову. Элий стоял посреди комнаты. Сначала она не поверила, что это он. Шея замотана платком. Одет в темную тунику, перепоясанную кожаным поясом. Сандалии из дешевой грубой кожи. Верно, он измучился в этой ужасной обуви. Он изменился, похудел, на загорелой коже белыми разрезами легли морщины. Скорбные глубокие складки вокруг рта, волосы коротко острижены и совсем седые. Глаза прежние. Нет, тоже не прежние. Что-то в них замерло, какая-то неподвижная точка. И губы сделались тоньше, и излом рта — жестче. Элий! Она протягивала к нему руки, и руки ее дрожали. Неужели это он! После стольких дней! Она все еще не верила до конца. Может, это всего лишь кто-то похожий? Сон, двойник, Гэл, вновь решившийся на обман. Но нет, он. Настоящий. И в глазах — удивление. Изумление.
Вчера, вчера они расстались. Только между вчера и сегодня пролегла долгая-долгая ночь без сна. Жизнь надо будет начать сначала. Потому что прошлая провалилась за горизонт, как тонет красное вечернее солнце в теплом море.
Позабыв о всякой степенности, Августа завизжала, кинулась к Элию, повисла на шее. Он ничего не сказал, прижал к себе и впился губами в губы. Жар рук был нестерпим, как и жар губ. Элий отстранил ее, глянул в глаза.
— Не узнал, наверное. — Она откинула волосы со лба. — Какая я нынче? — шепнула в ухо, уворачиваясь от очередного поцелуя.
— Красивая. Краше всех. Гениальная красота.
— Я приготовила ванну. Он ничего не ответил, вновь стал целовать, сминая волосы.
— Какая же ты стала!
— Идем, — она ухватила его за руку и повела в ванную. Он так обожает всякие ритуалы. Ждал два часа. Она сама принялась его раздевать, развязала платок. На шее безобразный перекрученный хирургический шов — красные бугорчатые наросты с перетяжками от ниток. Она ахнула и уронила платок.
— Ты знала, что так будет? — спросил он. Только теперь она заметила, что голос у него изменился и сделался похож на голос гения.
— Я видела это в тот день, когда ты посватался за меня.
— И не сказала. — Он не упрекал. Разве могло ее признание что-то изменить? Однако она жила с этим знанием дни и дни, ожидая известия.
— Я просила тебя носить воротник из стали. Помнишь?
— Помню, — прошептал он едва слышно и коснулся губами ее губ.
В ванну они упали вместе. Попытались поцеловаться в воде, в избытке глотнули мыльной пены.
— Нет, все, хватит ритуалов! — взмолилась Летиция.
Занавеси были задернуты, она лежала, притулив голову ему на плечо. Оказывается, все назначенное сбывается. Рано или поздно. Надо только уметь ждать. Она — сумела. Летиция так гордилась собой.
— Никак не могу поверить, что ты вернулся. Ты рядом. Твое плечо, — она поцеловала его в плечо. — А я не верю. Не верю, и все… Если я закрою глаза, ты не исчезнешь?
— Постараюсь, Августа.
Какой странный у него голос. Почти как у гения. Это из-за шрама на шее. И как странно он произносит ее титул. Ну какое значение имеет титул? Он — Цезарь. Она — Августа.
— А ты привез мне подарок? Или тоже следуешь древнему запрету не дарить супруге подарков?
— Летти, ну что за ерунда. Я скупил бы для тебя весь Танаисский рынок. Да только нас с Кордом обокрали в дороге. Осталось на все два золотых. Ехали в последнем вагоне.
— Замечательно.
Она коснулась пальцем этого нового шрама на шее. Еще один. А сколько их всего?
— Ты мой Муций Сцевола , — шепнула она.
— Что? — Он задумался и, кажется, не слушал ее.
— Мой Муций Сцевола.
— Не надо.
— Нет, правда, — горячо зашептала она — ей казалось, из скромности он стесняется этого сравнения. — Тот сжег свою десницу на жертвеннике, чтобы показать, что. не боится пыток после неудачного покушения на этрусского царя. А ты тоже все время добровольно суешься в огонь, чтобы оградить Рим от всяческих бед.
— Я не люблю, когда упоминают Муция Сцеволу.
— Завидуешь его славе? — не унималась Летиция.
— В детстве, в войну…— Элий помолчал, мысленно возвращаясь в то время. — Мы, мальчишки, тоже создали общество Муция Сцеволы. Хотели пробраться через линию фронта и убить главнокомандующего виков, как Муций хотел убить осадившего Рим царя этрусков. Но боялись, вдруг покушение не удастся, нас схватят и будут пытать. Мы были уверены, что будут пытать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104