Знание. Что есть зло? Незнание», — сказал Сенека. Правда, Нерон велел ему вскрыть вены. Но это от незнания…
— Разве знание могло исправить Нерона?
— Ты знаешь, кто такой Нерон?
— О нем постоянно говорят во дворце.
— Нет, знание не может исправить таких людей, как Нерон. Но оно может их обуздать. Люди добра — так их называл Сенека — должны знать, что в руки неронов нельзя отдавать власть. Ни при каких обстоятельствах. Ведь людей хороших гораздо больше, нежели злых. Иначе бы мир кончился давно.
— Не замечал пока, — фыркнул малыш и протестующе затряс погремушкой.
— Подожди. Послушай меня. Все-таки я бог. И значит, могу тебя кое-чему научить. Люди слишком часто ошибаются. Они почему-то считают, что могут позволить злым управлять собой. И тогда… Тогда все становятся злыми…
— Как бабушка Сервилия?
— Да, как бабушка Сервилия. Знаешь, чего я боюсь?
— Ты боишься? А я думал, что боги ничего не боятся.
— Я боюсь, что злые люди возьмут над тобой власть.
— Я тоже этого боюсь. И мама боится. И Гет.
— Но ты, как почувствуешь, что становишься злым, посмотри на яблоко…
— А если яблоко сопрут? Кто-нибудь наверняка захочет иметь такое яблоко, раз на нем написано «Достойнейшему».
— Ты прав, малыш. Давай его спрячем.
— Куда?
— Отдай его на сохранение кому-нибудь. Гету, к примеру.
— Змею? Ага, он хорошо спрячет яблоко. Он хитрый. Вот только я боюсь, что он его съест. Знаешь, какой он прожорливый? Он каждый день вырастает на полфута. А может, на четверть. Я путаю половину и четверть. А ты не путаешь? Ты точно знаешь, что половина, а что четверть?
Логос рассмеялся.
— Зачем Гету есть золотое яблоко?
— Ну как же! Ты же сам сказал: яблоко из сада Гесперид. Молодильное яблоко. А Гет так боится умереть.
— Малыш мой! Радость моя! Дай я тебя поцелую! Ну конечно же! Сад Гесперид! Как я раньше не подумал! Дай-ка мне сюда это яблоко.
— Оно мое!
— Ну что ты, малыш, конечно же, твое. Я прошу дать на время. На минуту. Или на две.
— Ладно, но только на две. Логос взял яблоко, прижал к щеке и тут же отдернул руку.
— Что с тобой?
— Ничего. — Логос огляделся. Нянька как раз вышла из комнаты. — Эй, Гет, — позвал он бывшего гения.
Вентиляционная решетка сдвинулась в сторону, и наружу высунулась плоская змеиная голова.
— Держи яблоко и никому его не отдавай. Никому, пока я не позволю. Ни человеку, ни богу. Ты понял?
— А как я справлюсь с богом? — спросил змей.
— Как-нибудь обхитришь.
— А мы с тобой еще поговорим об Элии? — спросил Постум.
— Ну разумеется, — пообещал Логос.
Вечером нянька обыскала детскую. Все игрушки были на месте — и погремушки, и лошадки, и крошечные куклы-гении, — а золотого яблока не было. Тотчас нянька побежала к Летиции, позвали слуг. Искали. Малыш Постум смотрел на переполох и улыбался.
Глава 17
Апрельские игры 1976 года (продолжение)

«По заявлению посла Чингисхана, Танаису ничто не угрожает. Разграбление Иберии варвары объясняют вероломством самих жителей этой страны».
«На девятидневной тризне по диктатору Пробу не смог присутствовать его внук Марк Проб. Бенит же не сменил траурные темные одежды на белую тогу, чем поверг всех присутствующих в недоумение».
«Напротив Капитолия на правом берегу Тибра установлена база статуи Геркулеса и бронзовые ступни будущей огромной фигуры».
«Акта диурна», 3-й день до Ид
Поезд тащился мимо станций, деревушек, городов. Люди входили и выходили. Шустрый чернявый парень уселся на скамью напротив. От него пахло чем-то приторно-сладким. Ярко-синяя туника была вышита красным шелком.
— Ты римлянин, — сказал он Элию и похлопал по яркому рекламному проспекту с фотографией Колизея.
— Возможно, — ответил тот. Было жарко. Ноги болели после перехода по пустыне. Хотелось спать.
— Куда едешь?
— Туда же, куда и поезд. Элий не выдержал, наклонился, потер правую голень.
Парень захохотал, обнажая белые зубы.
— Я Марк Библ. А ты?
Элий помедлил, затем сказал тихо:
— Я — Гай Элий Перегрин.
— У меня контора в Танаисе, торговое дело, — Марк Библ сунул карточку. — Будешь в Танаисе — заходи. Все струсили, думали, монголы грабанут Готию. ан не вышло. Слабоваты оказались.
— А ты уехал из Танаиса на всякий случай? — поинтересовался Элий.
— Бродяга, на что ты такое намекаешь?
— Я не намекаю, а говорю: ты уехал, когда опасность была близка, но теперь хочешь вернуться. Вполне закономерный поступок.
Торговец расхохотался, в преувеличенном восторге хлопнул ладонью по столу.
— Все рвали когти. И римляне, и варвары. Ты бы видел, что творилось. Билеты на теплоходы подскочили втрое в цене. А ты, ты сам-то! Небось был где-то далеко.
— Да, я был далеко, — согласился Элий.
— А теперь возвращаешься?
— Нет, просто еду на встречу.
— Так чего же попрекаешь?
— Я не попрекаю, а констатирую.
— Куришь? — спросил торговец и достал из кармана серебряную плоскую коробочку. Элий отрицательно покачал головой.
— Это не табак, кое-что получше. — Из серебряной коробки торговец извлек тонкую палочку. — Попробуй.
— Ты этим торгуешь?
Марк Библ опять взъярился, преувеличенно, фальшиво:
— Слушай, ты, без фокусов. Кури. А не то я велю ссадить тебя с поезда. Я могу.
— Староват ты для торговца в розницу, — заметил Элий, беря палочку и закуривая. Сделал затяжку и выбросил палочку в открытое окно.
— Ты что! — Торговец даже привстал с места, будто глазам не поверил.
— Ты сказал: закури, или высадишь. Вот я и закурил.
— Ну ты даешь! — то ли восхищенно, то ли осуждающе покачал головой Марк Библ, достал палочку и сунул меж зубов.
Элий выхватил из рук торговца коробочку и вытряхнул ее содержимое за окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104