Перед глазами вновь засверкал золотой песок. Арена. Хлор надвинулся на него, взмахнул мечом. Блеск стали. И кровь, повсюду кровь. Неужели самое заветное желание Элия исполнится наконец?!
— Ты знаешь, как прекратить войны? — повторил Элий.
— Когда будешь на свободе, мы поговорим об этом. В плену не говорят об исполнении желаний.
Тигр оборотился змеей и скользнул назад, к окну…
…Элий открыл глаза. Было темно. Он ощупал кровать. Инструментов не было. Но в темноте слышалось монотонное:
— Вжиг-вжиг… — ходил напильник по металлу.
— Я принес им лепешки…— рассказывал кто-то шепотом в темноте, — но лепешки так воняли, что они не стали их брать. И я принес их сюда. Подумаешь, запах. Зато напильник удобно спрятать в лепешке. Когда выберусь отсюда, напишу библион о наших приключениях. Я и псевдоним придумал: «Новый Плутарх».
— Почему Плутарх? — спросил второй голос.
— Потому что Плутарху нравилось вывозить из города дерьмо. А книги он писал в свободное от работы время.
Глава 15
Мартовские игры 1976 года (продолжение)

«По решению Большого Совета Двенадцатый Молниеносный легион, базирующийся в Нижней Мезии, переброшен в Готское царство».
«Акта диурна», 11-й день до Календ апреля
Из отдельных камней складывается пирамида, из песчинок — пустыня, из множества наждачных всхлипов напильника — свобода, из бесконечных дней отчаяния — миг надежды.
По ночам преторианцы пилили ножки кроватей. Получились неплохие дубинки. Потом выпилили решетки. Надпилили цепи. Все было надпилено. Их судьбы, жизни, время — и то испробовало на себе крепость напильника. Все готово было надломиться при первом совместном усилии. Теперь надо было ждать счастливого случая. Они молились Кайросу день и ночь. И Кайрос помог.
Малек уехал накануне. Лучшего случая не представится. Едва настал час вечерней трапезы и дверь отворилась, как двое преторианцев набросились на охранников. Оружием служили отпиленные ножки кроватей. Люди Малека были скручены мгновенно и тихо. Никто не успел крикнуть. Даже вздохнуть не успел. В следующую минуту пленники уже крались по коридору, снятые с пояса тюремщика ключи отмыкали двери. И вот римляне во дворе. Крепостные стены отделяли их от свободы. Ворота заперты. Охранники на башне. И еще надо было добраться до подвала, где томились их товарищи. Освобождать пятерых бунтарей отправились Камилл и еще трое. Элий взял на себя часового на башне. Часовой дремал, уткнув голову в грудь. Привык, что ночи в крепости тихи и покойны. Да и холодно было — истертая абба почти не грела спину и плечи. Элий не таясь миновал двор и очутился возле башни. Штукатурка на стене осыпалась, кладка была столь неровной, что казалась скалолазу удобной лестницей к вершине. И Элий полез. Сидение в крепости не добавило ему ни сил, ни ловкости. Дважды он едва не сорвался. Но все же добрался до верхней площадки — не Альпы штурмовал, а всего лишь двадцать футов неровной кладки. Часовой даже не успел проснуться, когда сильные руки бывшего гладиатора сдавили горло. Охранник захрипел, попытался вырваться, но не сумел. А преторианцы уже мчались по лестнице на подмогу. Тело часового обмякло и сползло на каменный пол. Гвардеец вытер о тунику перепачканное кровью лезвие и сдернул с плеча убитого винтовку.
— Старье, третья модель, — шепнул преторианец. — Монголы из лука метче стреляют.
Бесшумно они спустились вниз. Пятерых пленников уже вывели из подвала. Двое так обессилели, что не могли идти. Их вынесли на руках. Один Неофрон казался таким же, как прежде.
Теперь осталось только захватить гараж и открыть ворота. С воротами было просто — они запирались изнутри, ключей не требовалось. Неофрон вытащил огромный пальмовый ствол, служащий засовом, и ворота медленно распахнулись. Перед беглецами лежала бескрайняя черная ширь под звездным
небом.
И тут у гаража раздался выстрел. Один, потом второй.
— Из «брута» палят. Губастый! — прорычал Неофрон и ринулся к гаражу.
Элий следом. Но пока он добежал, все было кончено. Трупы Малековых людей заволокли в гараж. Элий приметил троих… Опять мальчишка за мгновение до смерти глянул на него из темноты, будто спрашивал… Нет, сейчас ни о чем не спрашивал. Просто смотрел, напоминая, что он был.
Гней лежал на земле, скрючившись, зажав руками живот. Элий склонился над ним.
— Как ты?
Гней не ответил — только жалобное, какое-то по-детски беспомощное «и-ы…» раздалось в ответ.
А из ворот гаража уже выкатился крытый брезентом фургон.
— Скорее! — крикнул Камилл, высовываясь из кабины.
Элий и Кассий Лентул подняли раненого и затащили в фургон. Следом забрались остальные. Машина устремился в ночь. Люди Малека кинулись в погоню. Но два оставшихся фургона римляне успели раскурочить. Пришлось псам Малека седлать верблюдов. Охранники пустили бактрианов вскачь, зная, что хозяин убьет их, если пленники сбегут.
Гней лежал на полу фургона и тихо стонал. Роксана подсунула ему под голову чью-то аббу. Кассий встал на колени рядом с раненым, осторожно отвел руки Гнея, перемазанные красным, приподнял мокрую от крови тунику. Роксана светила фонариком, стараясь не смотреть на то, что выхватывает из темноты луч света.
— Плохо дело, да? — просипел Гней. Кассий не отвечал.
— Кто-нибудь должен был погибнуть, — прошептал раненый. — Так не могло быть, чтобы все спаслись. Значит — я. Вы спасетесь… Ну а я…
— Мы тебя довезем.
— Про обряды не забудьте.
— Не будет у нас нового Плутарха, — всхлипнула Роксана. — А я уже и название библиона придумала…
— Какие обряды? — искренне изумился медик. — Тебе отстрелили кусочек кожи на боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104