Назначен туда главным конструктором. Сейчас там все растащено. Будем восстанавливать. На первых порах придется выпускать не самолеты, а всякую мелочь из кольчугалюмина.
- Из чего?
- Из кольчугалюмина. Не знаешь? Это легкий сплав. Его сейчас производит Кольчугинский завод... Пока суд да дело, освоимся с этим материалом.
- Что же вы будете делать? Сковородки? Примуса? - насмешливо спрашиваю я.
Ладошников, видимо, задет.
- Хотя бы и сковородки! - с вызовом отвечает он. - Не побрезгаем и этим, чтобы восстановить завод... А потом дело закрутится, пойдет...
Я не без удивления вижу, что Ладошников уже захвачен своей новой задачей. Или, верней сказать, в тот день он еще раздваивался: горевал о своем детище "Лад-2", а вместе с тем был уже мыслями на новом месте, уже начинал любить разрушенный заводик в Петрограде, куда нынче ему предстояло ехать.
На меня за мой иронический тон Ладошников недолго обижался.
- В общем, постараемся, - объяснил он, - просуществовать на хозяйственном расчете... И будем подготовлять выпуск самолетов из металла. Если удачно сконструируем, если удачно испытаем... Тогда надобны лишь подкрепления и приказ: "Вперед!" Вот, Алеша, какая перспектива! Жаль только...
- Твоего "Лад-2"?
- Ну, он не пропадет даром. Знаешь, я уже подумываю о трубчатой конструкции из металла... Жаль только, что придется опять делать маленькую машину. Под мотор всего в сто сил. Моторчики, вероятно, будем покупать у немцев. И, кажется, попытаемся на заводе "Двигатель" выпускать "Гном-Рон" в сто сил.
Он посмотрел в окно, повернулся ко мне, проговорил:
- Конечно, это не то... Хочется, Алеша, делать большие машины. Понимаешь?
Я ответил кивком. Еще бы мне этого не понимать?! Большой самолет, мощный мотор - ведь и я мечтал об этом. Ладошников опять метнул на меня взгляд из-под бровей и вдруг расхохотался.
- Но ежели ты будешь валяться, - сказал он, - то, я видимо, не скоро заполучу мотор для большой машины.
В эту минуту у меня мелькнула замечательная, как мне показалось, мысль. Я вскричал:
- Слушай! Давай пошлем к чертям всякое начальство! Будем сами строить большой металлический самолет твоей конструкции!
- Как же это сами?
- Очень просто... Как вольные конструкторы! Устроим свое проектное бюро, свои мастерские... Ты же сам говорил, что конструктор должен быть свободен!
- Дурень! Свободен от Подрайского...
- Ну нет... Полностью свободен...
- Погоди... На какие же средства будет существовать твое бюро?
- На хозяйственном расчете... Ты ж собираешься на заводе "Аэро" сначала заняться сковородками. А мы с тобой придумаем что-нибудь похлеще сковородок. Изобретем что-нибудь такое, что к нам сразу потекут денежки.
- Алешка, не туда заехал...
- Почему не туда? Создадим контору выдумок, собственный экспериментальный завод.
- Ты что же, хочешь стать капиталистом?
- Не капиталистом, а вольным инженером. Свободным поэтом! И дерзнем сделать такое, чего тебе никогда не позволят на службе!
- Нет, брат, я поеду в Питер.
- А я тебе докажу... Пойду путем вольного конструктора... Дай мне два-три года - и увидишь...
- Я вижу, что ты мелешь чепуху... Это, брат, мысли кронштадтцев, которые требовали "вольного капитализма"... А мы с ними разговаривали оружием. - Несколько смягчившись, Ладошников добавил: - Ты сам не знаешь, чего хочешь...
- А ты знаешь?
Ладошников неожиданно опять расхохотался.
- Знаю... Зверски хочу есть...
Как гостеприимному хозяину, мне пришлось отправиться на кухню и принести ржаную кашу.
4
- Вот тут-то и начинается, - лукаво улыбаясь, Бережков поднял указательный палец, - новая глава нашей невыдуманной повести. К этой главе подошел бы эпиграф: "Роковая минута приближалась. Пушкин".
Предложив Ладошникову завтрак, я счел нужным извиниться за скудное угощение:
- Понимаешь, нет больше ни черта. И мне и Маше выдали такой паек. Кроме того, еще со времен "Компаса" у меня остался целый мешок ржи. Этим и питаюсь. Как по-твоему, есть можно? Уварилась?
- Сойдет...
Ладошников безропотно стал уминать распаренные зерна ржи, выплевывая колючую шелуху.
- А почему ты, - спросил он, - не смелешь эту штуку?
- Негде... Во всей Москве нет ни одной мельницы, где нам с тобой смололи бы зерно. Не берут от частных граждан.
- Эх ты, изобретатель!.. Вздыхаешь, ноешь... Лучше сотворил бы мельницу.
В тот же миг я чуть не привскочил, словно подброшенный ударом тока. Грандиозная идея! Вот она, изумительная выдумка, первая из тех, которые принесут мне - вольному изобретателю! - потрясающие деньги, основной и оборотный капитал для моей будущей свободной экспериментальной мастерской.
Как завороженный я глядел на кашу. Ведь в учреждениях и на предприятиях до сих пор выдают пайки, до сих пор тысячи людей получают немолотую рожь и затем, выплевывая шелуху, едят кашу из вареных зерен, потому что их негде смолоть. Следовательно, в самом деле надо устроить мельницу! Теперь это разрешено. Клянусь, это нужно и государству!
Ну-с, дорогой Ладошников, посмотрим, что ты скажешь о твоем друге, свободном конструкторе, через год-другой?
Не помню, как я попрощался со своим гостем. Проводив его, я быстро оделся и выскочил из дому. Выскочил, чтобы найти помещение для мельницы.
5
С деревьев падали листья, скупо пригревало осеннее солнце. Куда идти? Чего долго раздумывать? Пойду навстречу солнцу. Распевая, я шагал по бульварам Садового кольца. Уши пылали, тротуар пружинил подо мной.
Близ Самотеки я заметил небольшой желтенького цвета особнячок, одноэтажный, с мезонином. Домик стоял на юру, на углу тихого переулка, и был нежилым, заброшенным - это угадывалось с одного взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183