Вот почему Куинн никогда не пытался перевести их отношения из дружеских в интимные. Это не значит, что там не на что было польститься. Марси была прелестной, как нераспустившийся бутон. При росте чуть более полутора метров и весе около сорока пяти килограммов она была чрезвычайно соблазнительна. Но Куинн не поддавался соблазну из опасения потерять ее. Любовниц – хоть пруд пруди, а замечательных личных помощниц днем с огнем не сыщешь.
– Лулу Вандерлей была убита вчера вечером перед моим приездом к ней, – пояснил он. – Я обнаружил ее тело.
– Ничего себе.
– Вот именно.
– Что ж, раз ты звонишь не из полицейского участка, то, видимо, тебя не арестовали.
– Еще нет, но я главный подозреваемый.
– Как я понимаю, тебе запретили покидать город?
– Скорее это была просьба, а не требование.
– Нужно еще найти Эрона и Джейса. Они, по-видимому, смогут вылететь только завтра, но я могу быть на месте уже сегодня вечером, если нужно…
– Нет, дождись их, и прилетайте завтра втроем. Но ты можешь кое-что сделать для меня и сейчас.
– Говори что.
– Попробуй снять для нас какое-нибудь жилье в Мемфисе. Договорись об аренде на месяц, что ли. Я наверняка застряну на неделю или две, а если они попытаются повесить это на меня…
– Об этом я позабочусь. Что-нибудь еще?
– Раздобудь номер домашнего телефона Гриффина Пауэлла.
– Попроси еще переместить Прейт-Смоки-Маунтинс на Гавайи.
Куинн засмеялся:
– Понимаю, для этого понадобится сотворить маленькое чудо, но для тебя ведь практически нет ничего невозможного.
– Лестью ты многого добьешься. Тем более что, сотворив маленькое чудо, возможно, я получу прибавку к зарплате.
– Я тебе и так переплачиваю.
– Хотелось бы думать. – Марси несколько секунд помолчала. – Куинн!
– Да?
– Я знаю, что ты не убивал Лулу Вандерлей.
– Так, наверное, считает всего лишь один человек на миллион.
– Вот и не забывай об этом.
– Не забуду. А если это и случится, ты ведь напомнишь мне.
– Даже не сомневайся.
– Постарайся как можно быстрее узнать номер Пауэлла. Он лучший из всех, а…
– Ты всегда покупаешь самое лучшее.
– Ты слишком хорошо меня знаешь. – Куинн хмыкнул. – Мне нужен собственный частный сыщик, который помог бы полиции Мемфиса в поисках убийцы Лулу. Если они в ближайшее время никого не отыщут, то остановят свой выбор на мне.
Глава 5
Он слышал ее приближающиеся шаги. Все ближе и ближе. Вот-вот она откроет дверь и войдет, как это бывало всегда, когда он вызывал ее неодобрение. Он так старался вести себя хорошо, чтобы доставить ей удовольствие, но ему никогда не удавалось угодить ей. Все, что бы он ни делал, было не так. Один его вид раздражал ее.
– Ты слишком красив, – постоянно твердила она. – Ты разобьешь слишком много сердец, если я не предотвращу этого.
– Я не буду. Обещаю, не буду.
– Ты всегда был лгунишкой. Не я, так Бог накажет тебя за твои грехи. Ты будешь гореть в аду, если я не выбью из тебя твои пороки.
Сидя на полу посреди своей комнаты, он с ужасом наблюдал, как поворачивается дверная ручка. Однажды он запер дверь, но она разъярилась и сорвала дверь с петель. Наказание последовало суровое. В тот раз она сломала ему руку. А в следующий раз, когда он спрятался в чулане, настолько жестоко выпорола его, что у него до сих пор остались шрамы на ягодицах.
Дверь открылась. Он затаил дыхание в ожидании того, что должно было произойти. Она отвела руку и наотмашь ударила его по лицу с такой силой, что он опрокинулся навзничь. Он беспомощно валялся на спине, в то время как она, тыча в него пальцем, принялась поносить его. Съежившись в жалкий комок, он замер в ожидании следующего удара. Ему не пришлось долго ждать. Она стянула с пояса толстый кожаный ремень, сложила его вдвое и с треском хлопнула по своей ладони. Он закричал от страха.
Он ненавидел этот ремень – орудие его пыток. Она носила его всегда, независимо от того, какие на ней были джинсы. Коричневый кожаный ремень с широкой латунной пряжкой.
Она продолжала что-то возбужденно говорить, до него не доходил смысл слов, но он и так знал, чтд она приказывала ему сделать. Трясущимися руками стянул пижамные брюки с бедер на дрожащие лодыжки и рывком высвободился из них.
«О Господи, помоги. Не позволяй ей снова бить меня».
Она подала ему знак, чтобы он повернулся на живот. Первый хлесткий удар по ягодицам жутко ожег кожу. Эти первые моменты экзекуции всегда были самыми худшими. После десятка ударов боль начинала распространяться по всем клеточкам тела и несколько притуплялась.
Его глаза были полны слез.
Извинения и мольбы не помогали. И все же он каждый раз извинялся и молил о пощаде.
– Я люблю тебя, мамочка. Я хочу слушаться тебя. Я буду стараться. Я буду вести себя хорошо.
Она снова и снова наносила удары; в конце концов он потерял им счет. На исполосованных ремнем ягодицах проступили кровавые полосы.
– Это мой долг – наказывать тебя, чтобы спасти от самого себя и от твоих дурных наклонностей.
По его щекам катились слезы.
– Ты ведь знаешь, что я делаю это для твоего же собственного блага? – У него не было сил ответить, и она схватила и встряхнула его. – Ты вел себя отвратительно.
Из груди вырвался протяжный стон.
Его подбросило вверх, и, открыв глаза, он сел в постели. Это не наяву. Уже нет. Это был кошмар. Он провалился в сон, и, как довольно часто случалось, из подсознания снова всплыли те ужасные картины детства. С сильно бьющимся сердцем и обильно выступившим на коже потом он сделал несколько глубоких вдохов.
Подобные кошмары постоянно терзали его. Чем бы он ни занимался, избавиться от них не удавалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107