- Вам, понятно, не до того, - сказал он, - но я должен представить рапорт. Может, вы сообщите мне кое-какие сведения о вашем сыне...
- А что вы хотите знать?
- Ну, при чем тут этот самый Томми Флинн? И почему ваш парень так его разыскивает?
- Он встретился с ним во время войны, - сказала вдова, подняв голову и глядя куда-то мимо сержанта. - Мой сын служил в торговом флоте. Он был вполне здоров тогда. Такой же был, как все. А этот Томми Флинн был его закадычным другом. Кристи, бывало, в каждом своем письме домой поминал про Томми Флинна. Ни о чем другом не писал - все про него. Во всех письмах все Томми Флинн да Томми Флинн, что Томми Флинн сказал да что Томми Флинн сделал. Да еще о том, как они с Томми Флинном заживут, когда окончится война. Они надумали открыть на паях предприятие по мытью окон. Томми Флинн говорил, что после войны будет большая нехватка рабочих рук по этой части и все, что им потребуется, - это пара лестниц да тележка, и тогда денежки так и польются им в карман... Ну, словом, Кристи уже все обдумал: как Томми Флинн приедет сюда и поселится с нами. Томми был сирота. А я что ж, я тоже была не против, он, похоже, славный был малый и сметливый, знал, что к чему, и о Кристи заботился...
- Вы сами-то его никогда не видали? - спросил сержант.
Вдова покачала головой.
- Нет, никогда, но Кристи был о нем очень высокого мнения. Вы понимаете, Кристи почти не помнил отца, а этот Томми Флинн был немного старше его. И он вроде как опекал Кристи. А потом, когда война уже шла к концу, на их корабль напал японский самолет одного из этих летчиков-смертников, камикадзе, и корабль сгорел. А Кристи бог весть сколько носило по морю на каких-то обломках. Когда его подобрали, он был совсем не в себе и только все спрашивал про Томми Флинна. Все считали, что Томми, верно, потонул вместе с кораблем, но Кристи не хотел этому верить. Он начинал беситься и кричал, что они все лгут.
- Но его же небось полечили?
- Да, конечно, его лечили. Но сказали, что совсем, до конца, излечить нельзя. Только вы бы никогда ничего за ним не заметили, пока на него не накатит. И когда он воротился домой, первое время с ним этого даже не случалось.
- А часто бывают у него эти... как их... припадки? - спросил сержант.
- Да нет, не часто. Иной раз целый месяц пройдет - и хоть бы что. Просто людям кажется, что он какой-то немножко туповатый. А до чего же был смышленый прежде...
- Так почему бы вам не показать его еще какому-нибудь доктору? посоветовал сержант. - Ведь этак он чего и сотворить над собой может.
- Я обращалась к доктору, - сказала вдова. - А потом попробовала поговорить об этом с Кристи... ну, понятное дело, когда он был в нормальном состоянии. Но он стал просить меня и молить, чтобы я не позволяла увозить его из дому. Страшно расстроился вдруг и заплакал. Сказал, что умрет, если его куда-нибудь запрячут... Вот что самое скверное, понимаете, - то, что он ни болен, ни здоров. Иначе я бы уж знала, что надо делать...
У нее перехватило горло и задрожали губы, но она тут же твердо сжала их и посмотрела на сержанта.
- Вы приглядите за ним, если он попадется вам на глаза, хорошо, сержант? - спросила она.
- Я пригляжу, - заверил ее сержант, хмуря брови. - Но все же на вашем месте я бы полечил его еще маленько, миссис.
- Может, вы и правы, - сказала вдова. - Теперь, пожалуй, придется подумать об этом снова.
Сержант взял каску.
- А как насчет того, что он натворил сегодня ночью? - спросила вдова. Ничего не будет?
- Нет, не думаю. Рапорт, конечно, написать придется. Да обойдется, ничего. Он ведь не нарушил закона.
"На этот раз нет", - подумал сержант про себя и сунул руку за борт мундира.
- Вот, кстати, возьмите-ка это. Вывалилось у него из кармана. - Сержант положил мокрые бумажки на стол. - Четыре фунта.
Он заметил изумление и испуг, отразившиеся в глазах матери, прежде чем она успела отвести взгляд.
- Вы что ж, не против, чтобы он брал с собой столько денег, сколько ему вздумается? - спросил он, наблюдая за вдовой.
- Нет, не всегда... Но все же у него должны быть деньги в кармане... так надежнее, думается мне, - на случай, если он попадет в какую-нибудь переделку.
Сержант кивнул; затем, прежде чем взяться за ручку двери, еще раз поглядел на вдову.
- Ну ладно, я пойду.
Вдова, казалось, пробудилась от задумчивости.
- Да, да, хорошо... Спасибо, и извините за беспокойство.
- Я только исполняю свои обязанности, миссис. - И сержант, пожелав вдове спокойной ночи, шагнул за порог.
Когда дверь за ним захлопнулась, вдова посмотрела на деньги, лежавшие на столе. Она взяла их и некоторое время машинально перебирала в пальцах, а беспорядочные мысли теснились у нее в голове. Потом она подошла к комоду и достала из ящика кошелек. Проверив содержимое кошелька, она положила его обратно, задвинула ящик и поднялась наверх в свою комнату.
Она влезла на стул, достала коробку из-под ботинок, стоявшую на полке над стенным шкафом; здесь хранились все их сбережения - ее и сына. Взяв в руки коробку, она сразу поняла, что в ней ничего нет - коробка была слишком легкой, - но все же приподняла крышку. Сердце сильно застучало у нее в груди, и она легонько покачнулась, стоя на стуле. В коробке хранилось около ста фунтов стерлингов; теперь их не стало. Пропали все их сбережения, все, что у них было.
Она сунула коробку обратно на полку, слезла со стула и поставила его на прежнее место возле кровати. Прижав руку ко лбу, она тщетно пыталась собраться с мыслями. Из спальни Кристи не доносилось ни звука. Она вышла из своей комнаты и с минуту постояла перед дверью в спальню сына. Потом спустилась вниз и обшарила все карманы его мокрой одежды, сушившейся перед камином.
1 2 3 4 5