Правильно. Но переход от идеологизированного общества к подобию демократического в этом случае может произойти более или менее безболезненно. С одной стороны вроде бы сохраняется целостность империи, а с другой стороны, создаются условия для превращения ее в гражданское государство, оставшиеся части которого будут связаны между собой экономическими цепями, а не идеологическим колпаком, под которым, как ни крути, все клоуны. МИХАИЛ. А что, если все разбегутся? ГОЛОС. Для России это не вопрос. Лучше быть господином своего положения, чем товарищем по несчастью. России не нужны сети, ни капканы для того, чтобы удерживать экономически необходимых ей партнеров. Снимите коммунистический колпак и Россия превратится из нищенстствующего бодрячка в богатую страну, сотрудничества с которой будет добиваться весь нормальный мир. МИХАИЛ. А может есть другой выход? Уж очень жалко такие пространства терять. ГОЛОС. Империя обречена. И вопрос только в том, как она распадется: с треском и кровью в результате бесконечной серии гражданских войн, либо более или менее мирно в результате постепенных реформ. ЕГОР. А ты нас гражданской войной не пугай. Выиграли мы одну и если нужно, еще несколько выиграем, но землю свою никому не отдадим. Хватит нам того, что Польшу с Финляндией прошляпили. Как их вернуть? Вот о чем думать надо. ДА что с ним, дураком, разговаривать? А ну, Тимофеич, шандарахни из своей пушки вон в тот угол. Мне кажется, этот подлец за Бориса спрятался. МИХАИЛ. Ты куда, Борис? ЯЗОВ. Не бойся, боря, оно у меня не заряжено. Генералам патранов не выдают. ЕГОР. А чего ж тогда целишся? ЯЗОВ. Чтобы форму не потерять. ЕГОР. А почему генералам не выдают? ЯЗОВ. Леонид Ильич так велел. Узнал, что эфиопские товарищи на своем Политбюро друг друга перестреляли, и приказал - не выдавать. ЕГОР. Да,толковый мужик был. Помню как хотел меня Героем труда сделать. БОРИС. Ну и почему же не сделал? ЕГОР. Да как назло к этому времени он уже букву "т" не выговаривал и моя Звезда в Омск уплыла. МИХАИЛ. Я об этом не знал, что же ты раньше молчал? ЕГОР. Боялся, что вы меня за это в Политбюро не возмете. Вы же как Генсеком стали, новый кадровый лозунг выдвинули: "Без царя в голове, без Звезды на пиджаке". У нас теперь тех руководителей, у которых звезды есть, меченными называют, и дни их, я думаю, сочтены. ЭДИК. А я свою пятиконечную сдал. ЧЕБРИКОВ. Скажи лучше, поменял на шестиконечную. ЭДИК. Чья бы мычала, а твоя молчала. ЧЕБРИКОВ. У меня чистая награда, мне ее Михаил Сергеевич дал. ЕГОР. Все равно меченный. Это тебя проверяли - возьмешь или не возьмешь. Взял - значить меченный. ВОРОТНИКОВ. И я не отказался. ЕГОР. Ну и дурак. А я отказался: Два раза отказался: один раз когда в Омск награду сплавил, а второй раз, когда Михаил Сергеевич в 1985 году испытать меня решил на мое 65-летие. МИХАИЛ. Молодец! Здорово ты тогда меня разыграл: недостоин, недостоин. Пришлось твою звезду Виталику отдать. А тот сразу клюнул. Клюнул, Виталий Иванович? ВОРОТНИКОВ. Клюнул. простите меня ради Бога. ЕГОР. Бог простит. И тебя, и Зайкова, и Слюнькова. ЗАЙКОВ. Я свою честно заработал, я тогда директором завода был. ЕГОР. Знаем, знаем, 1971 год. Тебе медаль за то дали, что ты свой завод в производственное техническое объединение переименовал. Мы тогда всем, у кого такая вывеска была Героя давали. Славные времена - научно-техническая революция по кабинетам так и шастала. Я тоже было вывеску сменил на "Томский Областно-технический комитет КПСС", да уже поздно было. Эта самая революция за кордон переметнулась. Так что насчет честного зароботка, Лева ты не заливай. По-честному свои звезды из нынешних руководителей только один Щербицкий зароботал: купил у Галины Леонидовны за свои карбованцы и носит, не стесняясь, как некоторые. СЛЮНЬКОВ. А откуда они у Галины взялись? ЕГОР. У отца брала. У него на каждом пиджаке и каждой майке всегда полный комплекс наград был. а Галина эти майки штопать любила, такая рукодельница была: после ее штопки майки как новые - ни одного прокола, ни одной медали. МИХАИЛ. А вот и Громыко. Заходи дед, заходи. Ложись, в тазу правды нет. ГРОМЫКО. Хи-хи-хи. Ох и шутник вы, Михаил Сергеевич. МИХАИЛ. Станешь тут с вами. Отвечай как на духу, зачем и кто наши войска в Афганистан направил? ГРОМЫКО. Впервые слышу. А что они там делают? ЯЗОВ. Интернациональный долг отдают. ГРОМЫКО. Долг? Долг, дубленки, дубленки. Вспомнил. В 1979 году это было. Как сейчас помню: зима и снег за окном кружится белый, белый такой. Да вы, Михаил Сергеевич, там тоже были, вспомните. Сидим, вдруг Тараки вбегает, весь аж дрожит и кричит: "Долг давай, долг давай". Леонид Ильич успокоил его и спрашивает: "Какой долг?" А тот: "Мы вам дубленки поносить давали, теперь долг давай". А в те дубленки мы делегатов последнего съезда одели, такой раньше обычай был. Леонид Ильич ему и обьясняет: "где я тебе их найду, по всей стране разьехались". А он опять: "Долг давай, долг давай"! Гаагским судом грозить стал. Еле уговорили его за дубленки тулупами расплатиться. Согласился, но при условии: чтобы при тулупах люди были, преданные апрельской революции. Так за каждую дубленку пришлось 100 тулупов отдать с полным боекомплектом. А так как количество тулупов у нас было ограниченным, то и интернациональный долг назвали Ограниченным контингентом. ЕГОР. И на какой срок вы их туда направили? ГРОМЫКО. До тех пор, пока они под афганским солнцем в дубленки не превратятся. МИХАИЛ. И много превратилось? ГРОМЫКО. МИД этим вопросом не интересовался. Для нас главное, чтобы дипломатического скандала не было. ЯЗОВ. Тысяч 20 будет, Михаил Сергеевич, а сучетом раненых все 200. МИХАИЛ. Да, наделал ты, дел, Председатель Президиума Верховного Совета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38