OCR Busya
«Кришан Чандар «Мать ветров»»: Государственное издательство ходужественной литературы; Москва; 1957
Аннотация
Кришан Чандар – индийский писатель, писавший на урду. Окончил христианский колледж Фармана в Лахоре (1934). С 1953 генеральный секретарь Ассоциации прогрессивных писателей Индии. В рассказах обращался к актуальным проблемам индийской действительности, изображая жизнь крестьян, городской бедноты, творческой интеллигенции.
Кришан Чандар
Мой сын
Это мой сын. Полтора года тому назад его еще не было на свете. Он жил тогда в мечтах своей матери, спал в моем остром и страстном желании, как спит дерево в семени, но на свете полтора года тому назад его не было. Странно, что я испытываю такое наслаждение, когда смотрю на него, обнимаю его или убаюкиваю па руках. Необычайное наслаждение, совсем непохожее на то, которое испытывает влюбленный, держа возлюбленную в своих объятиях, или на наслаждение, которое дает сознание успешно завершенного любимого труда; непохожее и на наслаждение ребенка материнской лаской. Странное наслаждение! Наверное, такое чувство должен испытывать человек, нога которого ступила на доселе неизвестный остров, человек, увидевший неведомое ему море, человек, познавший новые горизонты. Мой сын – это тоже новый горизонт… В старом всегда бывает скрыто новое, но никто не может знать его до тех пор, пока оно не пробудится к жизни. Эта непрерывность развития и есть основа материи, суть ее вечности. Я еще не видел этот новый горизонт, но любовь к нему уже жила в моем сердце, я еще не знал его, но любовь к нему уже была частицей моего Я, так же как теперь мой сын – частица моего Я. Любовь, ребенок и я. Тримурти – три лика страсти к созиданию.
Все любят детей. Я тоже люблю своего сына. Может быть, его я люблю немножко больше, чем всех остальных, чужих детей. Я не могу сказать, что он мне дороже жизни, но ведь существуют на свете другие вещи, кроме жизни, другие желания, кроме желания жить. Есть на свете такие вещи, которые мне дороже сына. В этом нет ничего странного или удивительного. Весь день я работаю, и мысли о сыне не идут мне на ум, но зато, когда малыш сидит напротив меня, мне не идет на ум работа.
Все это вполне естественно, и каждый отец знаком с этим чувством. В нем нет ничего нового, оно старо как мир, но всякий раз приход ребенка в мир поражает нас своей новизной. Каждый ребенок, будь то маленький принц или сын нищего дровосека, это чудо для всего человечества, для культуры, для настоящего и для будущего. Ребенок – это набросок, которому еще предстоит заиграть красками, стать рисунком, основу которого заложит общество. Когда я смотрю на этот набросок, в моем сердце поднимается волна удивления, любопытства и воображения. Всегда, когда смотришь на старика, воображение твое уходит в прошлое, а когда смотришь на ребенка – в будущее. В старике воплощено старое, в ребенке – новое. Если первый олицетворяет прошлое, то второй – будущее, и поезд воображения постоянно курсирует между этими двумя станциями по рельсам непрерывности.
Какое удивительное явление этот маленький ребенок! Он обладает своим собственным Я, но, кроме этого, в нем смешались еще два Я. В нем – его мать и его отец, и кто знает, сколько чего в нем еще есть! Все это тесно переплелось, смешалось и дало миру новую жизнь. Какой будет эта жизнь? Никто не может ответить на этот вопрос. Когда я смотрю на малыша, который сейчас радостно гулькает, потом смеется и с увлечением принимается сосать большой палец маленькой ножки, я вижу, что у него моя улыбка, мой подбородок, губы и лоб. Брови и глаза у него, как у матери, и уши такие же, но все это, несмотря на сходство, не совсем такое, как у меня и у его матери. Похоже, но не то. Не совсем то. Просто похоже. В каждой черте крохотного личика сквозит что-то новое. Новое выражение лица, повое лицо! И мы почти с удивлением смотрим на это новое лицо, а оно смотрит на нас. Может быть, в нем заключена гордость индусской культуры, может быть, в нем честолюбивые устремления отца смешиваются с простотой и нежностью матери? Никто не может ответить на этот вопрос. Ребенок – новое, создавшееся из старого, как разные сочетания молекул металлов дают в результате новый металл, и трудно заранее сказать, каким этот металл будет.
Когда человек видит что-нибудь новое, незнакомое, он всегда пытается найти в нем черты старого и привычного.
Так бывает всегда. Наверное, поэтому я и ищу в сыне свои черты, стараюсь сам заполнить красками этот набросок. Многие наброски в мире заполняются таким образом, так создастся прошлое, настоящее и будущее. Мир ребенка населен красками самых различных оттенков, некоторые из них смешиваются сами, другие смешивают мать и отец, а кое-что и он сам. Так постепенно набросок превращается в портрет. Но окончательно завершить его никогда не удается, ведь смерть – это тоже краска, только черпая, поэтому никто не может положить последний мазок на судьбе человека или на судьбе вселенной – нет и не может быть последнего звена в цепи прогресса.
Когда же появляются первые краски? Вот малыш заплакал, и няня дает ему полакомиться медом – это кисть делает первые мазки. А вот он впервые надел одежду… Мать поет ему колыбельную на родном языке… Отец в шутку пробует говорить с ним по-английски, а друг отца – мусульманин – берет его на руки и подолгу гуляет с ним… Так, мазок за мазком, набросок заполняется красками. Прошлое старо, настоящее неудовлетворительно, а будущее… Каким оно будет? К чему идет мой сын?
Вопрос этот далеко не нов. Этот вопрос встает перед человечеством каждое столетие, каждый год, каждый день, каждый час и каждое мгновение.
1 2 3