Их было слишком много, а роща, в которой притаился эльф, слишком маленькая. Надо пробежать совсем чуть-чуть, каких-то полмили — и он окажется в настоящем буковом лесу, в трех-четырех лигах от границы Лотлориэна. Тартауриль несколько раз глубоко вздохнул и побежал, вылетев из-под деревьев, подобно пущенной умелой рукой стреле. Едва начав свой бег, он понял, что его заметили. Множество уродливых фигурок выскочило из оврага. Некоторые пустили стрелы, другие побежали вдогонку. Но все они — и стрелы, и орки — останутся далеко позади стремительного легконогого эльфа.
Под сенью спасительных деревьев эльф заметил темные фигуры, которые затаились в высокой сухой траве и за стволами. Тартауриль на ходу выхватил из ножен меч, отбросив в сторону лук и колчан. Два десятка стрел, невидимых в своем губительном порыве, устремились к нему. Эльф упал, пополз, забирая вправо. Несколько стрел вонзились в землю совсем рядом. Орки, приближаясь, что-то возбужденно кричали на своем жутком языке, скрипя тетивами. Их было много, очень много, не менее трех сотен. Они ровным кольцом окружали залегшего в траве Тартауриля. А он так устал, так давно не отдыхал! «Я должен здесь пройти, — сказал твердый голос в душе. — И я пройду».
— Именем Балина, государя Мории! — с яростью прошептал эльф и вскочил, будто подброшенный пружиной. Он помчался, а вокруг вновь засвистела оперенными древками смерть. Согнувшись почти вдвое, эльф вложил в рывок все силы, какие только смог. Но одна из стрел нашла цель. Тартауриль почувствовал сильный удар в бок — и мышцы вдруг начали неметь, словно тело окунули в ледяную воду. Превозмогая боль, нолдор ворвался под раскидистые кроны, ударил мечом раз-другой, третий. Отбросил клинок в сторону. Отстегнутые ножны и шлем полетели следом. Эльф подпрыгнул, ухватился за ветку — и исчез в жухлой листве. Серо-зеленая молния мелькнула в ветвях и пропала, растворилась среди высоких стволов.
Солнце ушло за горизонт, когда Тартауриль остановился, чтобы осмотреть рану. Она не была серьезной, в какой-то мере ему повезло. Стрела угодила в поясницу, наконечник едва прошел сквозь кожу широкого ремня. Из оружия у Тартауриля оставался длинный охотничий нож. Перворожденный еще раз поблагодарил Эру за то, что не внял уговорам Ори и надел кольчугу. Будь на нем лишних двадцать фунтов веса — и неизвестно, чем бы кончился сумасшедший полет-бег по ненадежным ветвям.
«Просто царапина, — думал Тартауриль. — Острие, конечно, отравлено, но я сумею справиться с ядом». Однако осмотрев стрелу, он помрачнел. Что-то необычное чувствовалось в ржавом металле наконечника. Слишком старым было полусгнившее древко, оперение из неведомой птицы выцвело. Странные знаки, которые он вначале принял за грязь, теснились на поверхности стрелы. Эльф сделал на ране несколько надрезов, надеясь, что вместе с кровью выйдет и яд. «Но на стреле не яд. Похоже, ее заклинания не слишком быстро действуют. Если бы я точно знал, какие из них поразили меня, тогда ничего страшного…» — думал Тартауриль, возобновляя свой бег на восток. Он не сумел пробежать и лиги, когда холодная боль запульсировала в боку, расползаясь по телу, подкрадываясь к сердцу. Эльф снова остановился, снял пояс. На пояснице расползлось кроваво-синюшное пятно размером с кулак. Стиснув зубы, он снова попытался бежать, но уже через несколько шагов остановился. Боль скрутила его, заставила упасть на колени. На какое-то мгновение Тартауриль потерял сознание. Когда очнулся, весь в холодном поту, но с ужасом вспомнил, что увидел в темно-красном провале полусна-полуяви.
Собрав всю волю в кулак, Тартауриль побежал. Ему удалось преодолеть целую милю, прежде чем он вновь свалился в траву. Грудь тяжело вздымалась, глаза невидяще смотрели в затянутое дымкой небо. Немеющими руками он вытащил нож. Перевернулся на живот и изогнулся, вставляя оружие лезвием вверх, прямо под тело.
— Именем Балина, государя Мории! — сказал нолдор второй и последний раз в жизни.
Уголки губ дрогнули — ни один эльф не умирал с именем гномьего владыки на устах. Тартауриль резко опустился, обхватывая руками весь мир. Тело непроизвольно выгнулось, пытаясь избавиться от холодной стали. Какое-то время эльф прислушивался к зову, который уже успел поселиться в сознании. Улыбка заиграла на лице перворожденного, когда он почувствовал, что голос внутри теряет силу, удаляется и, неистово призывая к себе, затихает навсегда.

* * *
— Упустили остроухого, — ярился здоровенный орк со знаком Багрового Ока на щите. — Хозяин всыплет каждому, он вас с потрохами съест!
— Как его возьмешь? Выскочил прямо у меня перед носом, пошел махать мечом. Двоих моих ребят прикончил, одному пузо напрочь распахал, пришлось добить, — оправдывался низкорослый кривоногий орк, вооруженный луком.
— Что, молодчики? Это вам не свиней потрошить! Обос.сь? — ревел высокий.
— Гарр! Что кричишь? — послышался голос.
Маленький орк, одетый в грязные лохмотья, с луком за спиной, выбирался из кустов. В руках он держал широкий пояс с серебряной пряжкой.
— А где же сам эльф? Или ты его уже съел? — насмешливо закричал воин.
— Арр, — прорычал маленький орк, и широкие ноздри его раздулись еще шире. — Хватит орать. Я следопыт и не привык, когда все вокруг орут, не умея тремя сотнями справиться с единственной лесной собакой. Вот эльфийский пояс, а на нем след от моей стрелы.
— Отличный трофей. Хозяин Уругу сварит тебя и этот пояс в одном котле. Тогда он узнает, что мягче — твое вонючее мясо или свиная кожа!
— Одной царапины от моей стрелы хватит, чтобы прикончить сотню таких, как ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96