Уругу молчал, размышляя, куда клонит его новый хозяин. Саурон же продолжал:
— Балин еще сам не подозревает, какой силой обладает. Но своим скудным умишком он понял, что настоящая сила правителя — это не земли, не золото и не оружие. Государь силен своими подданными.
Чем больше преданных слуг, тем лучше для власти. Этот гном собирает в чертогах Мории всех — гномов, людей, эльфов, наконец. Его народ невелик, но силен. Что же мы будем делать, когда государство Балина Морийского станет насчитывать тысячи подданных? Он оживил старые союзы с эльфами Сумеречья, с зелеными эльфами Лотлориэна, с оставшимися арнорскими князьями, с гондорским правителем и многими другими… Ха, — выкрикнул Саурон. — Я не удивлюсь, если балинские послы постучатся в ворота Барад-Дура с предложением мира и сотрудничества. Его армия, многочисленная благодаря людям, вооруженная эльфийскими заклятиями и закованная в мифрильные доспехи, скоро станет самой серьезной силой Средиземья. Золотые и серебряные рудники Мории позволяют собрать и содержать огромное войско. А Балин — владыка с душой воителя. Не думаю, что он согласится на соседство с моими слугами в Мглистых горах. Как только вокруг него соберутся силы, начнется самая страшная война в Средиземье, от которой мы не сможем держаться в стороне. Мордор, конечно, устоит, но я потеряю все свои владения на Западе. Средиземье полностью будет под контролем бродяжников, как я называю эльфов и их прислужников — недалеких потомков Нуменора, до сих пор исполненных гордыни. Они уверятся в своих силах и обратят взоры к Барад-Дуру, единственному прибежищу истинного порядка в этом мире. И тогда нам, мне и тебе, Уругу, придется ох как несладко. Мы снова потерпим поражение, снова развоплотимся. Все, чего я с таким трудом добился в этом мире: власть, уважение, почет, закон, порядок — будет уничтожено. Ты ведь не хочешь полностью развоплотиться, брат мой Уругу? — елейным голосом спросил Саурон.
Балрог многого не понял в этой речи, но действительно, в его планы совсем не входило в ближайшее время посетить чертоги Мандоса. Уругу рассчитывал, что вообще не попадет туда никогда. Поэтому он благоразумно согласился:
— Да, господин.
Услышав этот ответ, Саурон чуть не расхохотался. Этот рогатый выскочка уже признает себя слугой! Что же, неплохо, совсем неплохо.
Но в голосе, обращенном к Уругу, не было и намека на смех либо издевку.
— Мы должны помешать этому гному. Ты станешь моим карающим мечом. Тебе, Уругу, придется убить гномов. Всех до единого. Никто из них не должен выйти из Мории живым. Сейчас ты не можешь покинуть пределов видимости Огненной горы, не потеряв при этом ее заемной силы. Но я смогу тебе помочь. Ты возьмешь с собой неугасимое пламя Удуна. Но не думай, что все будет легко и просто. Возвращение тебе даже части былой мощи потребует от меня немалых усилий. А пока придется принести мне клятву. Без нее, брат Уругу, я не стану тебе помогать.
Балрог колебался, но лишь мгновение.
— Я готов, мой повелитель.
— Просто повторяй за мной, — произнес голос, и стены залы вспыхнули мрачно-малиновым огнем.
Объятое остатками волшебного пламени, разлагающееся и поэтому больше всего похожее на догорающий лоскут факела, чудовище заговорило:
— Я, майар Альвидор, балрог Моргота по прозвищу Уругу Стервятник, клянусь Эру Создателем и Мелькором Освободителем…
Конечно же, владыка Барад-Дура не думал, что Уругу будет неукоснительно исполнять клятву. Но простые слова, переплетенные со смыслом страшного древнего заклинания Абсолютного Повиновения, исподволь, постепенно и навеки порабощали своенравную темную волю высшего существа, собрата Саурона по рождению, майара, помнящего музыку Айнур.
Когда клятва была произнесена полностью, высокие двери тронного зала приоткрылись, и в мрачное помещение вошел большой старый орк.
— Гонцы, — произнес он дребезжащим голосом.
— Какие гонцы? — звучно переспросил Саурон и рассмеялся.
— От гномьего царя, Балина.
Смех повелителя Мордора перешел в хохот.
— Веди их сюда, — приказал, отсмеявшись, Саурон. — Видишь, брат мой Уругу, я оказался прав. Этот Балин не так прост. Наверняка нам предлагают мир и даже сотрудничество.
В залу втолкнули трех оборванных орков. На их шеях мрачно поблескивали золотой вязью плотно подогнанные ошейники. Когда Балин отпустил их с посланием, орки хотели просто бежать — куда глядят глаза. Они и вправду побежали, а потом обнаружили, что сделанные мрачным невысоким гномом ошейники не поддаются ни зубам, ни зубилу. Орки совсем отчаялись, а тут еще их захватил патруль урукхаев, и соплеменники заинтересовались, откуда у бежавших из Мории такие явно гномьи игрушки. Только и удалось отговориться тем, что они — послы к самому Хозяину.
— Ну что вы принесли? — раздался громовой голос.
Маленький щуплый орк, едва слышно повизгивая и пригибаясь к самому полу, протянул изрядно замызганный лист пергамента. Свернутое трубкой послание вырвалось из грязной лапы и перелетело по воздуху в раскрытую ладонь восседающего на троне существа. Саурон быстро пробежал глазами по тексту.
— Учтиво и умно… Совсем неплохо для гнома… Этот Балин обещает платить нам дань, — мрачно произнес он. — Но с меня хватит и роханцев. Уже тридцать лет, как они обещают прислать мне своих коней. На этот раз со мной такие шутки не пройдут.
Пергамент упал на пол и вспыхнул багровым огнем.
— Посмотри, Уругу, насколько простые вещи могут быть сложными, — вдруг начал Саурон мягким, вкрадчивым голосом. — Стоит только помыть моему слуге шею и плотно пригнать ошейник из прочного сплава, как снять его можно только с головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96