Дедушка Пузан, скорее всего, выберет Буйволен­ка и Моржа как самых подходящих.
– Какая жалость! Подумать только, я в свое время выиграла это состязание…
– Знаю, мама. Ты мне тысячу раз рассказывала.
– Славные были времена! Спроси у папы, он хоро­шо помнит!
– Во имя всех ледников, еще бы не помнить! – вступает папа. – Я был судьей, и ты уронила Каменю­ку мне прямо на ногу.
– Так мы и познакомились, – вспоминает счастли­вая мама. – Просто удар судьбы.
– Еще какой удар! – замечает папа.
– Так что же ты-то будешь делать, сынок? – допы­тывается мама.
– Ну… еще не знаю точно; думаю, дедушка Пузан включит меня в Прыжки через Бурный Поток.
– Красивое состязание, хотя немного опасное. А остальные? Ну давай рассказывай.
– Березка, конечно, будет участвовать в состязании Приласкай медведя. Она со зверями хорошо ладит, ты знаешь. Молния будет капитаном нашей команды Большого мяча… Только с Кротиком проблема: дедуш­ка Пузан не знает, куда его и поставить.
– Ну, что-нибудь найдется и для него. А ты доедай, доедай это ребрышко.
– Хватит, мама-а-а! Дедушка Пузан ждет меня на тренировку. Если я объемся, будет трудно бегать…
Сегодня в самом деле тренировка по бегу на дальние дистанции.
Сначала мы обегаем вокруг летнего стойбища, пере­прыгивая через Тотем-Луну; потом взбираемся на скрипучий шест Тотема-Солнце, прыгаем через ручей, поднимаемся на зимнее стойбище, спускаемся с помо­щью Спустиподними Умника, снова бежим вокруг лет­него стойбища, прыгаем через Тотем-Луну…
Дяденька Бобер задает ритм, стуча палкой по вы­долбленному стволу, звук разносится далеко-далеко.
Солнце стоит высоко, и многие уже выбились из сил.
Морж и Буйволенок отстали на целый круг и вот-вот сойдут с дистанции; Щеголек пыхтит. Но неумоли­мый дедушка Пузан гонится за ними, раскручивая над головой дубинку-журнал.
– Уф… но я должен буду Поднимать каменюку, не бегать на скорость, – протестует Морж.
– Беги, без разговоров. Чтобы Поднять каменюку, нужны крепкие мускулы, а не большое брюхо! – гро­мыхает учитель.
Пф-ф… кто бы говорил! вырывается у Щеголь­ка. Но тут же он срывается с места с удвоенной си­лой, потому что дедушка Пузан, совершив скачок, которому позавидовал бы и двадцатилетний, едва не догнал его.
Бег продолжается, однообразный, изматывающий.
Сначала сдаются Кротик, Щеголек, Морж и Буйво­ленок. Потом останавливаются Попрыгунья, Неандер­талочка, Березка и Медвежонок. Я едва держусь на но­гах, но продолжаю бежать: очень хочется, чтобы меня включили в команду Большого мяча.
Останавливаются Уголек, Рысь и Свисток. Вскоре и я падаю на траву, совсем обессиленный. Состязание продолжают лишь Молния, Попрыгунья и – неверо­ятно – Блошка, которая бежит себе и бежит круг за кругом.
Уже наступил вечер, когда дедушка Пузан свистит в свисток, оповещая, что тренировка закончена. Племя тут же собирается вокруг костра; начинаются неизбеж­ные комментарии.
– Сильные ребята у нас в этом году, – отмечает Жирный Бык, обгладывая кость.
– Мовет быть, но ф нафим ввеменем свавнения нет, – шамкает Беззубый Лось.
– Утрем нос этим хвастунам, Северным Буйво­лам! – восклицает Насупленный Лоб.
– Будут знать, как насмехаться над нами – дескать, мы не побеждаем никогда, – вещает Испепеляющий Взглядом.
– М-м-м… я бы не стал делить шкуру неубитого медведя, – вступает папа Большая Рука. – Побить их будет нелегко.
– Кстати, о медведе: увидите, как славно моя Берез­ка его приласкает, – соловьем заливается Полная Луна.
– Никто не сравнится с моим Щегольком. Увидите, он победит в Катании на бревне, – щебечет Шкур­ка Горностая, выставляя напоказ свой новый весенний наряд.
– Ефли дево пойдет так, как на твенивовках, пвидется поменять имя фофтязания! – кричит Беззубый Лось.
Как это? не понимает Шкурка Горностая.
– Мы его назовем Катание под бвевном! Старейшины хохочут во все горло, а Шкурка Горно­стая с презрением отворачивается и уходит.
– Смейтесь, смейтесь: зато Неандертальчик делает большие успехи в Прыжках через бурный поток, – го­ворит мама Тигра.
– Ба! Поток-то еще совсем не бурный. Я и то пере­прыгну через этакий пересохший ручей… – восклицает дядюшка Пенек.
– Ты, коротышка, даже в молодости через канаву не мог перепрыгнуть, – сердится папа.
– Может, я и коротышка, но ты попробуй меня до­гони, великий охотник! – дразнится дядюшка Пенек. Папа Большая Рука в ярости бросается на него, но дя­дюшка Пенек, проворный как заяц, уже выбежал из пе­щеры.
– Фегда одно и то же, – жалуется Беззубый Лось. – Фмефто того чтоб твудиться и содевжать фтавейшин, зафодят гвупые дваки. Эй, посвуфайте, неувели в эфтом пвемени не найдется мозговой кофточки двя бед­ного бежжубого фтарика? Фто мне, с говоду помивать?
Подбегает Березка с щедрой порцией паштета из мха.
– Вот. Это все тебе. Паштет такой нежный. Беззубый Лось кривит губы и начинает вращать гла­зами: это означает, что сейчас начнется истерика.
– Фочу мозговую кофточку! Фочу мозговую коф­точку! Фочу мозговую кофточкууу! – вопит он, дергаясь как сумасшедший, пока его на руках выносят в его собственный грот.
Утро.
Полная Луна рассаживает нас вокруг Тотема-Луны и заводит проповедь.
Рядом с ним – дедушка Пузан и Счастливая Рука, мастер магического рисунка.
– Никто не сравнится с животными в ловкости и силе, – уверяет шаман. – Ах, если бы мы могли заста­вить их выступить за нас на Весенних Играх! Или пе­ренять их способности: быстроту и легкость козочки, выносливость мускусного быка, мощь бизона…

– Но это невозможно, – замечает Блошка.
– И все-таки кое-что мы можем сделать, – заявляет Полная Луна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33