Они нас держат, пока им удобно, а когда мы без всякой вины помешаем им, бросают, и живи, как хочешь, то есть помирай…– Дженни! – снова закричал Питер. – Я никогда тебя не брошу…– Может, ты и не бросишь, – сказала Дженни, – а вот люди бросили. Я тоже сперва не верила, слушала, смотрела в окно. Потом стада мяукать все громче и громче, но никто меня не услышал и никто не пришел.– Ты, наверное, страшно хотела есть? – спросил Питер.– Не в том дело, – ответила Дженни, – с душой у меня стало худо. Сперва я тосковала по Бетси, потом почувствовала, что я ее ненавижу. Да, Питер, я научилась ненависти, а это хуже и голода и боли. С тех пор я не верю ни единому человеку.Потом пришли какие-то женщины, наверное, новые хозяйки. Одна из них хотела меня погладить, но я так озверела, что укусила ее. Она меня выпустила, и я юркнула в незапертую дверь. Так все и началось…– Что именно? – не понял Питер.– Независимость от людей, – пояснила Дженни. – Мне ничего от них не надо, я ни о чем их не прошу и никогда не пойду к ним.Не зная, чем ее утешить, Питер подошел к ней и лизнул ее в щеку. Она улыбнулась ему и замурлыкала. И тут раздались шаги.– Мебель перевозят! – сразу догадалась Дженни. – Ах ты, жаль! Какой хороший был дом… Бежим, а то сейчас начнут орать.Питер послушно побежал за ней, и вдруг ему немыслимо захотелось пить – все же котом он еще не пил ничего, хотя столько бегал, говорил и дышал пылью. Глава 7. НА ПОРОГЕ ПРИОСТАНОВИСЬ! – Молока бы сейчас!.. – сказал Питер. – Я бы выпил целый стакан.Дженни обернулась.– Целое блюдце, – поправила она. – Из стакана ты пить не сможешь. А что до молока, мы, знаешь, без него обходимся. Из лужи полакаешь, и ладно.Слова эти были так неприятны, что Питер заплакал и закричал:– А я пью молоко! Каждый день! Няня…– Тиш-ш, тиш-ш, – сказала Дженни. – Бродячих кошек молоком не угощают. Привыкай.Но Питер привыкать не хотел и тихо плакал, а Дженни удивленно глядела на него. Судя по ее взгляду, она спорила сама с собой и наконец прошептала:– Ну, что же… идем…– Куда? – спросил Питер.– К одному старичку, – сказала Дженни.– Значит, ты все-таки берешь у людей, – сказал Питер.– Брать иногда беру, но ничего им не даю, – сказала Дженни с печальной суровостью.– Разве так можно? – спросил Питер. Он не хотел обижать Дженни, но его учили, что именно так делать нельзя. Дженни поджалась и сказала почти сухо:– Выбора, Питер, у нас нет.Тут послышался крик: «Вроде бы все!», – И другой: «Ну, двинулись!» Дженни выглянула из-за угла и сказала:– Сейчас они уйдут. Подождем немножко и побежим дальше.Убедившись, что возчики и впрямь ушли, Питер и Дженни побежали по коридорам и нырнули в какую-то дыру. Там было темно, но Питер усами чувствовал, где Дженни, и легко следовал за ней. Вскоре из другой дыры они увидели светлую улицу. Обрадовавшись солнечному свету, Питер обогнал Джении, но она окликнула его:– Постой, не беги! Кошки никогда не выбегают сразу. Второе наше правило: «Приостановись на пороге!» Надо все знать, а уж потом идти. Подождем немного.Питер сел рядом с ней и сразу понял, как она была права.Прямо веред вими один за другим мелькали тяжелые ботинки. Дальше катились колеса, сменявшиеся иногда огромными копытами. Часы пробили четыре так далеко, что человек бы их не услышал. Питер потянул носом и попытался разобраться, что же сообщают ему запахи. Пахло чаем. Кроме того, пахло бензином, лошадьми, мускусом, дегтем, выхлопными газами и паровозным дымом.Дженни в последний раз повела ушами и сказала:– Можем идти. Котов нет, собака прошла, но неопасная, в доке разгружают чай.– Как же ты все узнала? – удивился Питер. – Я никогда так не смогу…– Сможешь, – сказала Дженни и, польщенная, замурлыкала. – Это очень просто. Запах чая слышишь и ты. Когда я была на улице, чаем не пахло. Значит, судно недавно пришло. Собака неопасна вот почему: если бы у нее было хоть какое-нибудь чувство собственного достоинства, она была бы чистой. А собаке без достоинства не до кошек.Питер снова сказал то, что нужно:– Какая ты умная, Дженни!Дженни замурлыкала, заглушая грохот подводы, и весело крикнула:– Пошли! Глава 8. КАК ОБМАНУЛИ СТАРИЧКА Они не шли и не бежали, а двигались короткими перебежками, и Дженни объясняла:– Никогда ниоткуда не уходи, если не знаешь, где спрятаться. На открытом пространстве не задерживайся, перебегай с места на место. Если район знакомый, это нетрудно.Так добрались они до открытых железных ворот. Дженни заранее определила, что открыты они, потому что недавно пришел поезд и двигаться стало много легче – прямо под вагонами.Хибарка старичка-сторожа стояла на самом краю. Вид у нее был самый приветливый, а по обеим сторонам двери в длинных ящиках цвела герань.– Он дома, – сказала Дженни и громко замяукала.Бедно одетый старичок с пышными усами тут же появился на пороге.– Вот тебе на! – сказал он. – Полосатенькая пришла, не забыла Билли Гримза!.. И дружка привела! Кис-кис-кис…Питер заметил, что его снежно-белые волосы давно не стрижены, щеки красные, как яблоки, руки узловатые и темные, а глаза голубые, печальные и очень добрые.«Какой старый! – подумал Питер. – А похож на мальчика…»Дженни снова замяукала, я старичок сказал:– Молочка хотите! Сейчас, сейчас…– Слыхал? – воскликнула Дженни. – Я поняла слово «молочко».– А я понял все, – сказал Питер.– Неужели ты все у них понимаешь? – удивилась Дженни.– Конечно, – ответил Питер. – Я же сам из них.Тут старичок вынес к дверям большое блюдце и бутылку.– Вот и мы, – сказал он. – Молочко хорошее, свежее… Пейте, киски, пейте!..– Лучше бы в дом не заходить, – сказала Дженни. – Здесь бы и выпили…Но старичок поставил блюдце по ту сторону порога, и она сдалась, тяжело при этом вздохнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19