– Простите меня, – сказал Питер, – я ищу одну кошку… Это было наше место…– А теперь не ваше, – оборвал его кот.– Я понимаю, – продолжал Питер. – Я просто ее ищу. Вы ее часом не видели? Дженни Макмурр…– Не слыхал! – ответил кот. – Я тут со вчерашнего дня.
Питеру становилось все хуже. Ни одна кошка не слышала про Дженни, и ему уже казалось, что он отсутствовал не трое суток, а три года или три века.Когда это чувство стало особенно нестерпимым, в дом скользнули две кошки, и, хотя было полутемно, он сразу узнал их.– Пуцци, Муцци! – воскликнул он. – Как хорошо! Это я, Питер!Они остановились и переглянулись. Потом Пупци холодно сказала:– Ах, вы пришли?..– Да, – не унимался он. – Я ищу Дженни. Вы не могли бы сказать, где она?Они переглянулись снова, и Муцци ответила:– Нет, не могли бы.Питеру стало совсем страшно.– Почему? – спросил он.– Потому, – отвечали они хором, – что мы вас видели!..– Меня? – не понял он.– Вас и эту… иностранку. – И обе высоко задрали носы, что было удивительно, ибо ни Пуцци, ни Муцци не могли похвастаться английским происхождением. – Мы сразу сообщили все Дженни.– Ну, зачем это вы! – вскричал он. – А что она сказала?– Она не поверила, – признались сестры.– А эта ваша…– оживилась Пупци. – Тут ее знают как облупленную. Нет, только мужчина может быть таким дураком. Наутро Дженни ушла: значит, поняла, что мы правы.– Вероятно, вы ее ищете? – спросила ехидно Муцци.– Да, – сказал Питер, не заботясь о том, что эти праведные сплетницы видят его горе.– Что ж, – пропели они дуэтом, – вы ее не найдете. – И отвернулись, высоко задрав хвосты, подрагивающие от гнева.А он уселся под окном у Бетси и просидел там всю ночь. В окнах загорались и гасли огни, однажды он увидел каштановую головку в желтом сиянии света, но волосы не сливались с кошачьим мехом – Дженни на плече не было. Потом все огни потемнели. Когда гореть остался лишь уличный фонарь, Питер стал нежно звать подругу, но не услышал в ответ ни звука и не принял ни одной волны. Наконец кто-то крикнул «Брысь!» и хлопнул рамой.Больше взывать он не смел, тем более что вспомнил запреты всесильного мистера Блейка. Но с места не ушел на тот случай, если Дженни молчит, к утру смилостивится.Пришел молочник, небо на востоке посерело, потом стало перламутровым, и наконец утро началось. Но жители здешних домов просыпались позже, чем солнце.Когда вышли Бетси и ее мама, Питер кинулся к ним, взывая:– Бетси, Бетси! Где же она? Я ее обидел, я ее ищу…Но Бетси ничего ие поняла, она просто увидела, что крупный белый кот, истошно мяукая, несется к ней. Он ей что-то напомнил, она приостановилась, но не узнала его и пошла дальше. А Питер услышал, как она говорит матери:– Мама, ты думаешь, она вернется?– Бетси, – сказала мать, – уверена ли ты, что это она?– Что ты!.. – воскликнула Бетси. – Другой такой кошки нет на свете!..Сердце у Питера мучительно сжалось. Да, другой такой кошки нет, а он ее потерял.Больше здесь делать было нечего. Он понял, что Дженни покинула эти места, и отправился через город, к докам. Думал он только о Дженни и не замечал, каким бывалым уличным котом стал за это время. Теперь его не пугали ни шум, ни люди: опасностей он избегал инстинктивно, мог исчезнуть и безошибочно угадывал, где спрятаться. А мысли его были заняты другим – он принимал за Дженни каждую кошку.То он решал, что пропустил, не узнал ее, то ему казалось, что надо завернуть за угол и застать ее врасплох. Он совсем измучился, он ведь не ел, не пил, не умывался, и мех его утратил свой лоск и даже белизну.День сменялся ночью, ночь сменялась днем; он плохо это замечал, спал мало, где придется и видел лишь улыбку Дженни, ее заботливый взгляд, ее ловкие движения. Все умиляло его, даже ее смешная гордость, когда она говорила о своих предках.Добравшись до лондонских доков, он побежал туда, где могла стоять «Графиня Гринок». Действительно, она была в порту. На палубе сидел черный кок и пел печальную песню. Завидев Питера, он крикнул:– Эй, котяга! Где ж ты был? Где твоя девица? Ее тут не было… Шли бы оба к нам, у нас мышки-крыски развелись…Питер глядел на него, онемев от горя. Негр его понял. Он встал, покачал головой и сказал:– Не гляди на меня, кот! Сказано тебе, я ее не видел. Может, придет еще… А ты поработай пока, чего там! Ну, как? Исхудал ты…Но Питер кинулся прочь, ничего не видя от слез. Он не знал, куда бежит, и не думал об этом. Он бежал, бежал, бежал и нигде не останавливался. Вдруг у какой-то дырки он остановился. Он почему-то понял, что туда непременно надо нырнуть.В темноте ему стали мерещиться оконце под потолком, складки желтого шелка, овальный медальон. Питер полз по трубе, и видел маленькую корону под буквой "N". Чтобы удержать эти видения, ему хотелось остановиться, но что-то гнало его вперед. У входа в комнату он снова остановился и одним прыжком прыгнул на кровать.– Дженни! – кричал он. – Дженни, Дженни!.. Неужели я нашел тебя?..– Здравствуй, – сказала Дженни. – Я тебе рада. Я долго тебя ждала.Она поднялась, тронула носиком его нос и тогда уж закричала:– Господи, какой ты тощий! Поешь скорей!.. Сейчас…Спрыгнув на пол, она подтащила к кровати хорошую мышь. Глаза ее светились гордостью, когда Питер, осторожно сойдя на пол, не спеша съел половину и остановился.– Нет, – сказала она. – Ешь, я сыта.Когда он начал умываться, она сказала:– Ты устал. Дай-ка лучше я!..Питер лег на бок, закрыл глаза, и шершавый язычок стал заботливо смывать с него усталость, грязь и вину. Глава 24. ДЖЕННИ, ВЫЙДИ КО МНЕ! И так – ну, почти так – словно ничего не случилось, Питер и Дженни стали жить на мебельном складе.Не упоминая о том, почему оба убежала, Дженни рассказала, что сразу направилась сюда и с удивлением увидела всю мебель на прежнем месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19