Это необычная процедура посреди литургии заставила видевших это улыбнуться и на время отвлечься от богослужения. Брат вслед за ним принялся стягивать носок. Это вызвало такое искушение, что иерей прервал службу и спросил брата, не случилось ли с ним чего.
«Нет, — ответил тот, — я просто заметил, что у меня один носок наизнанку».
«Хорошо, брат, — улыбнулся священник, — но не мог ли ты подождать и сделать это потом».
«Нет, батюшка, — ответил тот. — Если я вижу, что у меня что-то нс в порядке, я начинаю исправлять тут же».
Так и надо: как только вы чувствуете, что в вас что-то не так, начинайте исправлять тут же, не откладывайте. Если вы раньше старались не рисковать, начните прямо сейчас, ваша жи чь станет богаче.
ВОПРОС Вы говорите: надо быть благодарным другому за то, что он принимает твою любовь, но семена моей любви падают все больше на придорожные камни.
ОТВЕТ Значит, будь благодарен придорожным камням!
ВОПРОС Вчера вы говорили, что понимание секса — основа западной, а понимание смерти — основа восточной психологии. Не добавите ли вы что-нибудь к этому?
ОТВЕТ Смерть — самое главное, что должно случиться в жизни. Смерть — это кульминация. Смерть надо понять, потому что смерть — цель жизни, все живое движется к смерти. Не понять смерть — значит не понять жизнь. Но нас научили избегать факта смерти; мы не говорим, мы не думаем об этом. От одной мысли уже пробирает дрожь, в трепете человек решает заняться чем-нибудь другим.
Когда кто-нибудь умирает, вы чувствуете смущение, кажется, что он сделал нечто неподобающее: зачем он умер?
Чья-то смерть по-прежнему возвращает вас к ошеломляющей ситуации, в вас возникает вопрос: «Однажды и я умру?» И этого вопроса вы хотите избежать.
Восток ничего не избегает, в этом красота восточной психологии: то, что есть — есть, надо видеть и это. Смерть есть, поэтому надо заглянуть в неё, надо встретить её лицом к лицу, ведь тот, кто избегает смерти, избегает жизни. Есть только один способ уйти от смерти — уйти от жизни, иначе жизнь постоянно несёт вас к смерти… Бросьте все, единственный способ уйти от смерти — это уйти от жизни.
Можно сделать так: замрите в коме, тогда можно прожить долго, так ничего не случится. Врач может сделать такое вливание и поддерживать жизнь, и тогда жизнь тоже будет вливаниями. Вы ляжете в особую постель, защищённый от всего на свете. И сможете прожить очень долго. Можно прожить тысячу лет, но это будет не жизнь, а растительное существование, вы будете произрастать, зато прожить вам удастся долго.
Есть такие люди в Америке, они лежат под землёй, в кондиционируемых камерах. Они умерли, но завещали своё состояние на защиту и поддержание тела, потому что в научных кругах прошёл слух, что через двадцать лет научатся оживлять людей после смерти. Стоит это порядочно: десять тысяч долларов в день, зато их телам обеспечена безопасность, так что через двадцать лет их оживят. Ох уж эти двадцать лет… Ну оживят вас через двадцать лет, чем вы займётесь? Повторите все те же глупости, что делали раньше: снова станете гоняться за женщинами, играть на бирже и копить деньги, чтобы умереть и снова защищать своё тело. Какой в этом смысл?
Человек боится смерти. На Востоке говорят, что смерти следует заглянуть в глаза, надо глубоко заглянуть в смерть. Если вы сумеете это, если вы сумеете встретить смерть, в самой этой встрече вы преодолеете смерть, вы узнаете, что в вас есть что-то вне смерти. Избегая смерти, вы останетесь под се властью. Встречая смерть лицом к лицу, вы преодолеваете смерть.
Мы никогда не думаем о смерти. Всякая мысль о смерти — это мысль о смерти другого, смерть — значит всегда «чья-то смерть»: дяди Вани, тёти Мани, но не ваша.
Финкельштейн торговался на рынке.
"Не хочу я покупать ваши яйца, — кричал он, — чтоб у меня дом сгорел, не куплю яих. Чтоб моя жена умерла, не куплю яих. Пусть мой ребёнок задохнётся, не куплю я их".
Продавец яиц тут же проникся духом его аргументов: «Чтоб вам ослепнуть, вы купите всю кошёлку».
«Послушайте, — остановил его Финкельштейн, — оставьте меня в покое».
Всегда, говоря о смерти и опасности, вы оставляете себя в стороне. Нет случая для встречи, нет возможности встать лицом к лицу с реальностью и правдой жизни.
Если смерть есть, то она есть, что толку прятаться от неё? Взгляните на неё, и чем скорее, тем лучше.
На Востоке говорят, что глубоко заглядывая в смерть, вы преодолеваете её, вы вдруг понимаете, что взглянувший в смерть становится вне смерти. Глубинная медитация приносит вас к мигу смерти вольно и сознательно. Медитация — это смерть, человек умирает и воскресает вновь. Умирает в феноменальном и рождается в ноуменальном. Умирает во времени и рождается в вечности. По возвращении из глубинного экстаза в медитации, вся ваша жизнь преображена, тогда вы живёте без страха, смерти больше нет.
Но с самого детства нас запугивают ею, с самого детства каждый защищается от неё. Даже детский ум .ослеплён этой защитой.
В воскресное утро Билли с папой остановился перед клеткой льва.
— Это царь зверей.
— Почему?
— Ну, он сильнее всех, он может задрать любое другое животное, даже человека.
— Он что, может съесть даже тебя?
— Думаю, что да, если только выберется из клетки.
Билли с интересом разглядывал льва; наконец повернулся к отцу.
— Папа, — прошептал он, — если он оттуда выберется, на каком автобусе мне ехать домой?
Никто, даже ребёнок, не думает, что смерть не пощадит и его. Его это не касается, лев съест папу, и ему одному придётся добираться домой, так что — «на каком автобусе?»
Есть что-то в человеческом сознании, что уводит его от мысли о смерти, и этому есть причина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84