Английская отшельница Юлиана из Норвича, чьи «Шестнадцать откровений божественной любви» (1373) настоятель Индж характеризует как «одну из ценнейших жемчужин средневековой религиозной литературы», отвергает в своей христианской любви только одну часть человечества: "Хотя Откровение было дано мне силами добра, в котором нет места злу, я ни в чем не уклоняюсь от веры, которой научила меня Святая церковь…В своем Откровении я не видела евреев, погубивших Его, однако я твердо знаю, что за это они прокляты и осуждены навечно, а спасения удостоились лишь те, кто по Его милости обратился к истине".Эти слова выглядят так, словно они были добавлены Юлианой по совету ее духовника или религиозного цензора, с удивлением обнаружившего, что в «Откровениях божественной любви» вовсе не упомянута та роль, которую, по средневековому убеждению, в распятии Иисуса сыграли евреи. Правда, это упущение было исправлено позже мистической писательницей Мерджери Кемпе. Описывая Страсти Господа, представшие ее духовному взору, она следует всеобщему убеждению, что к кресту Иисуса пригвоздили евреи: «Она видела, как жестокие евреи положили Его драгоценное тело на крест и, схватив длинный гвоздь… с превеликой низостью и жестокостью вонзили Ему в руку». Вид евреев, забивающих гвозди, возбуждал одновременно ненависть и благочестие. Анонимный автор начала 16 века упоминает «церковь, в которой находилась деревянная скульптура, изображающая еврея, стоящего перед Спасителем с молотком в руке».Благочестивая изобретательность достигла новых высот в Испании, где в первой четверти 18 века, через два столетия после изгнания всех евреев, рядом с христианской верой и предрассудками по-прежнему процветала ненависть. Сборник популярных в средние века фаблио, изданный в 1728 году и озаглавленный «Centinela contra Judaeos» («Сто басен против евреев»), возрождал веру в то, что некие евреи, «родившиеся с червями во рту… вели свое происхождение от еврейки, приказавшей кузнецу, ковавшему гвозди для распятия Иисуса, сделать их тупыми, дабы увеличить Его страдания». В 17 веке рьяный католик, пытавшийся обратить Спинозу *20 в христианство, увещевал его не забывать «ужасные и несказанно жестокие кары, доведшие евреев до столь бедственного и страшного положения за то, что они распяли Христа».Чтобы укрепить эту традицию, христианские комментаторы все больше отдалялись от прямого смысла евангельского текста и иногда подставляли слово «евреи» там, где даже Иоанн писал «первосвященники и книжники». Например, аббат Проспер Геранжер, рассказывая о Марфе, Марии Магдалине и Лазаре, сообщает больше, чем написано в Евангелии Св. Иоанна. В частности, он пишет, что «Мария Магдалина знала о замысле евреев погубить Иисуса, ибо Святой Дух сошел на нее» (81, 251). Это не совпадает с повествованием Иоанна, согласно которому убийство Иисуса было замышлено не евреями, а «первосвященниками и фарисеями» (Иоанн, 11:47).В России народная вера породила ту же ненависть, что и в Западной Европе. Когда императрице Елизавете (1741 — 1761) предложили открыть доступ в страну евреям, мотивируя это экономическими выгодами государства, она ответила: «Я не желаю никаких выгод от врагов Христовых». Спустя более ста лет, в 1890 году, Александру III был представлен проект официального донесения, в котором рекомендовалось несколько ослабить репрессивные меры против евреев в Российской империи. Царь написал на полях проекта: «Однако нельзя забывать, что евреи распяли Христа». Православным постоянно напоминали об этом: «Представители придворного духовенства публично проповедовали, что христианин не должен вступать в дружеские отношения с евреем, ибо евангелие велит 'ненавидеть убийц Спасителя'» (56, 2, 379).В начале нынешнего столетия основатель и глава «Аксьон Франсез» Шарль Моррас *21 пришел к выводу, что антисемитизм евангелий недостаточен, он предпочитал следовать средневековой традиции. Утверждая, что он католик, Моррас тем не менее готов был пренебречь свидетельствами всех евангелистов. «Неужели я отрекусь, — писал он, — от всех церковных соборов, пап и суждений многих великих людей и доверюсь россказням четырех безвестных евреев?» (178, 175)22.С отдаленнейших времен и до наших дней читатели четырех евангелий за редким исключением воспринимают выражение «евреи» буквально. Безусловно, литература христианства на протяжении многих столетий участвовала в создании традиции, принесшей безмерные страдания множеству людей, традиции, согласно которой «еврейский народ осудил Христа на распятие» (18, 1, 75). Иосиф Клаузнер *23 пишет: "Евреи как народ были гораздо менее виновны в смерти Иисуса, чем греки как народ были виновны в смерти Сократа *24. Но кто теперь думает об отмщении соотечественникам Сократа, нынешним грекам, за его кровь? Однако на протяжении последних девятнадцати веков мир не переставал мстить за кровь еврея Иисуса его соотечественникам-евреям, и они расплачивались и продолжают расплачиваться за это реками крови" (99, 348). Степень ответственности евреев за арест, суд и распятие Христа была определена высшим авторитетом христианской церкви. Св. Петром *25, чье суждение показывает, сколь пристрастен был евангелист Иоанн. Петр говорил о вине «мужей Израильских», обращаясь к ним, собравшимся в «притворе Соломоновом» (Деян., 3:12); то есть он обращался к конкретным людям, действительно виновным в совершившемся. Св. Петр знал о роли, которую они сыграли в заговоре и на суде; они, по его свидетельству, были соучастниками преступления. Однако заключительные слова Петра часто предают забвению: «Впрочем, я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению» (Деян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116