«Согьял Ринпоче. Книга жизни и практики умирания. Тселе Натсок Рангдрол. Зеркало полноты внимания»: Ассоциация духовного единения «Золотой Век»; Санкт-Петербург; 1997
ISBN ISBN 5-900206-21-1
Оригинал: Sogyal Rinpoche, “The Tibetan Book of Living and Dying”
Перевод: Е. И. Антонова, В. М. Подшувалова
Аннотация
Согьял Ринпоче – учитель тибетского буддизма, а именно дзогчен, традиции развития глубинной внимательности, ведущей к окончательному просветлению. Он является тем, кто в тибетском буддизме называется тулку . Тулку – это существо, настолько просветленное и развитое, что в момент смерти, вместо того чтобы отправиться за границы наших обыденных миров с их страданием, в царство предельного блаженства, он (или она) намеренно решает воплотиться здесь, чтобы продолжать помогать другим найти путь к просветлению.
Его книга – реферат о смерти. Но она также – о качестве вашей жизни, потому что если не иметь дело со своей смертью, то можно жить лишь частичной жизнью, тенью жизни. Книга предлагает важные практические, равно как и духовные, если можно их различить, советы, как готовиться к смерти, помогать готовиться другим и действовать во время процесса умирания. «Тибетская книга жизни и смерти» гораздо более практична и полезна, чем старая классическая «Тибетская книга мертвых» , и не нужно быть буддистом, чтобы получить пользу от ее советов.
На что можно надеяться в отношении этой книги? – Произвести полный пересмотр того, как мы смотрим на смерть и заботимся об умирании, а также того, как мы смотрим на жизнь и заботимся о жизни.
Согьял Ринпоче
КНИГА ЖИЗНИ
И ПРАКТИКИ УМИРАНИЯ
Предисловие

Я родился в Тибете, и мне было шесть месяцев, когда меня отдали в монастырь моего учителя Джамьянга Кхьенце Чокьи Лодро, который находится в провинции Кхам. У нас в Тибете есть уникальная традиция выявления перевоплощений ушедших великих мастеров. Они определяются в юности и им дается особое образование, подготавливающее их к тому, чтобы в будущем стать учителями. Мне было дано имя Согьял, так как мой учитель опознал во мне воплощение Тертона Согьяла, известного мистика, который был одним из его собственных учителей, а впоследствии наставником Тринадцатого Далай-ламы.
Мой учитель, Джамьянг Кхьенце был довольно высоким для тибетца, и он всегда казался в толпе выше всех на целую голову. У него были очень короткие стриженые серебристые волосы, подобные волосам Будды. Но то, что было наиболее замечательно, так это его присутствие. Его взор и манера держаться говорили тебе о том, что он был мудрым и святым человеком. У него был богатый, глубокий и проникновенный голос, и когда он давал учение, его голова слегка отклонялась назад и учение истекало из него потоком красноречия и поэзии. И несмотря на почтение и трепет, производимые им, во всем, что он делал, присутствовало смирение.
Джамьянг Кхьенце является основой для моей жизни и вдохновением для этой книги. Он был воплощением учителя, преобразовавшего буддийскую практику в нашей стране. В Тибете недостаточо было просто носить имя воплощенца. Ты всегда должен заслуживать уважение через свое обучение и духовную практику. Мой учитель провел годы в уединении, и о нем рассказано много чудесных историй. Он обладал глубокими знаниями и духовным постижением, и я пришел к открытию того, что он был подобен энциклопедии мудрости и знал ответ на любой вопрос, который ты мог бы ему задать. В Тибете было много духовных традиций, но Джамьянг Кхьенце был объявлен авторитетом во всех из них. Для любого, кто его знал или слышал о нем, он был воплощением тибетского буддизма, живым доказательством того, кто осуществил учение и довел до завершения свою практику.
Я услышал, что мой учитель сказал, что я бы помог продолжить его работу, и безусловно он всегда обращался со мной, как с собственным сыном. Я чувствую, что то, чего я стал способен достигать теперь в своей работе, и аудитория, к которой я смог приблизиться, являются всходами благословения, которое он мне дал.
Все мои самые ранние воспоминания связаны с ним. Он был окружением, в котором я вырос, и его влияние преобладало в моем детстве. Он был мне как отец. Он охотно даровал мне все, что я просил. Его духовная супруга, Кхандро Церинг Чодрон, которая также являлась моей тетей, часто говорила: «Не тревожь Ринпоче, он возможно занят», но я всегда желал быть возле него, и он был счастлив видеть меня рядом с ним. Я постоянно докучал его вопросами, и он всегда мне терпеливо отвечал. Я был непослушным ребенком. Ни один из моих опекунов не мог дисциплинировать меня. Всякий раз, когда они пытались бить меня, я убегал к своему учителю и забирался на него сзади, куда никто не посмел добраться. Притаившись там, я чувствовал гордость и был доволен собой; а он только смеялся. Затем однажды, тайком от меня, мой опекун обратился к нему, что для моей же пользы нужно положить этому конец. На следующий день я убежал и спрятался. Мой опекун вошел в комнату, сделал несколько простираний перед моим учителем и вытащил меня. Я вспоминаю, как я был вышвырнут из комнаты. Как это было странно, что он не казался испугавшимся моего учителя.
Джамьянг Кхьенце часто жил в комнате, где он в своем предыдущем воплощении увидел свои откровения и начал возрождение культуры и духовности, которая в прошлом столетии в Восточном Тибете была в упадке. Это была удивительная комната, не особенно большая, но с магической атмосферой, наполненная священными предметами, живописью и книгами. Ее называли «небесами будд», «комнатой уполномочивания», и если существует такое место в Тибете, которое я вспоминаю, так это та комната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142