Еще через час под нами была все та же беспредельная белая равнина в пятнах неясных теней, и я начал задумываться над нашим довольно неприятным положением, особенно из-за невероятно изрезанной трещинами области между нами и Халли-Бей.
Через два с половиной часа после того, как мы оставили горы, стала видна полоса низких облаков, которая, мы надеялись, шла над чистой водой у берега. Около этого времени двигатель чихнул и остановился, но заработал снова, когда Льюис переключился на другой, почти уже пустой бак. Через несколько минут та же история повторилась, так как израсходовались остатки бензина. Вряд ли это могло понравиться Лоу, Далглишу и Смарту, сидевшим в задней части самолета и не знавшим как следует, что происходит. Робин Смарт спросил Джорджа Лоу, что случилось.
— О, — ответил Джордж, — я думаю, они не знают, где мы!
— Если так, — сказал Робин, — я не думаю, чтобы я мог чем-нибудь помочь, — и откинулся на спинку.
Вскоре мы увидели по правому борту как будто беспорядочную массу глыб изломанного льда, но он сливался с низким облаком, и трудно было определить, что это — только ли облако или массы льда, смешивающиеся с облаком. Льюис полагал, что это ледник Досона — Ламтона. Если это было верно, то «Оттер» находился в 60—70 милях к югу от Халли-Бей. Через 10 минут он уже летел над облаком, под которым, мы надеялись, окажется берег. Вдруг показался небольшой разрыв и через него стали видны два ледяных поля, плавающие на темной воде. Самолет пошел вниз, в этот разрыв, и оказался над ледяными утесами, изрезанными большими трещинами. По тому, что мы знали о береге с прошлого года, было ясно, что это может быть только кромка ледника Досона — Ламтона. Догадка Льюиса оказалась правильной, и нам нужно было только лететь на север вдоль берега к судну.
Через несколько минут мы услышали позывные Халли-Бей и смогли сообщить им, где находимся. Еще через полчаса с небольшим «Оттер» благополучно сел на базе. Там нам сказали, что они нас слышали большую часть времени и каждые четверть часа включали радиомаяк, хотя мы услышали его только за несколько минут до прилета на базу.
На утро 12 января Джордж Лоу, Дональд Мильнер (корреспондент Би-Би-Си} и я вылетели из Халли-Бей в Шеклтон на «Оттере», пилотируемом Джоном Льюисом. Через небольшой промежуток времени самолет вошел в низкое облако и спустился до высоты 200 футов , чтобы лететь под ним. Ледяной припай был повсюду так покрыт торосами, что почти не было мест, по которым можно было бы ходить. В лед вмерзло бесчисленное множество айсбергов, большинство из которых имели высоту только около 50 футов. В полете нам стало ясно, что судно должно держаться у края припая, где на протяжении большей части нашего пути тянулся проход с чистой водой. Ледяные поля были мощными, но, по-видимому, узких разводий было достаточно, чтобы «Магга-Дан» мог продвигаться.
К тому времени, как самолет достиг залива Фазеля, облака разошлись, и, летя при ярком солнце на высоте 2000 футов , мы могли видеть Шеклтон, до которого еще оставалось 20 миль . Делая круг над базой, мы увидели, что для нас отметили флагами посадочную полосу. Еще минута, и после двух с половиной часов в воздухе «Оттер» сел и подрулил к маленькой группе ожидающих фигур. Все кругом пожимали нам руки. Мы выгрузили почту за весь год, картофель, апельсины, яблоки, уголь и многое другое, привезенное для базы. Затем все отправились в домик, где рекогносцировочная партия провела остаток дня в чтении писем и обмене с нами шеклтонскими новостями и новостями внешнего мира.
После позднего ужина Кен Блейклок повел меня в обход по базе, чтобы я осмотрел временные склады запасов и общее ее расположение. Ящик от сноу-кэта, где перезимовала партия, теперь был заброшен и по крышу засыпан снегом, но легко было представить себе ужасные условия, в которых они жили.
Была поздняя, освещенная солнцем ночь, когда все легли спать; на утро встали тоже поздно. С судна Стреттон сообщил, что «Магга-Дан» хорошо продвигается и прибудет во второй половине дня.
Когда судно стало уже видно, Рой Хомард зажег костер, приготовленный им наверху, на шельфовом леднике. Черный дым относило в сторону на фоне ослепительно блестевшего снега; все спустились к кромке льда, чтобы встретить судно. Повсюду кромка припая покрылась торосами от сжатия, вызванного проходящими мимо ледяными полями и айсбергами; местами торосы поднялись до 15 футов . Выбрав участок, за которым лед выглядел более гладким, капитан Петерсен начал выламывать небольшой «док» для своего судна. Вторая полоса сжатия оказалась неподатливой, но в конце концов на поверхность начали всплывать громадные куски льда; некоторые из них походили на небольшие айсберги мощностью до 30 футов . Этот процесс постепенного дробления льда продолжался несколько часов, пока судно не вошло в припай достаточно далеко, чтобы быть защищенным от всех ветров, кроме приходящего прямо с севера, но и в таком случае в «док» могли бы пройти к судну только небольшие льдины. «Док», конечно, получил название «Гавань Пита».
После первого часа работы над «доком» наша рекогносцировочная партия, ожидавшая на льду, получила возможность взобраться на борт. Приветственные возгласы сменились рукопожатиями, и все разошлись по каютам или пошли в салон, чтобы, сидя за стаканчиком, обменяться новостями.
Наконец-то все члены экспедиции снова были вместе, готовые закончить постройку базы Шеклтон и закладку запасов до отхода судна. Помочь нам в этой работе пришли 10 членов рекогносцировочной партии экспедиции Королевского общества, которые возвращались теперь в Англию на «Магга-Дане».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119