.. Чего я не знал, так это то, что несколько километров дороги перед самым лагерем Каркара проходят по территории суверенного Кыргызстана. То ли советский картограф был пьян и у него дрогнула рука, то ли (что гораздо вероятнее) дороги в бывшем Союзе прокладывали без учёта будущего права наций на самоопределение, но этот неприятный факт всплыл на поверхность в самый последний момент, когда наши казахские визы были уже заказаны и находились в процессе оформления. До последнего времени, на этом курьёзном участке границы существовал негласный уговор, согласно которому киргизы не требовали с проезжавших в Каркару отдельной визы, но именно в этом году они решили навести порядок в своём пограничном хозяйстве, а наведение порядка в азиатских странах неизбежно связано с возведением новых неожиданных препятствий для доверчивых пришельцев. И только с течением времени всё устаканивается, и стихийная система взяток и протекций налаживает удобные обходные тропки через минное поле идиотских законов.Как бы там нибыло, за пару недель до отъезда я получил от Юлии мэйл, написанный языком столь официальным, что в нём явственно просвечивало опасение моей неадекватной реакции на содержавшуюся в нём информацию. Мы с Эялем извещались о том, что по независящим от фирмы причинам, визовый порядок на злополучном участке границы изменился не в нашу пользу, и это обойдётся нам в дополнительные 80$ с человека. Все бюрократические заботы фирма берёт на себя. Чтобы не потерять лицо уважающего себя клиента, я сдержанно возмутился в ответном послании, хотя мне было абсолютно ясно, что насилие над моим карманом неизбежно. Не ясно было только, какое такое удовольствие можно из этого извлечь... Из-за нескольких километров дурацкой пыльной грунтовки мы должны были иметь при себе полноценную киргизскую визу, а наша обычная казахская виза должна была пройти «апгрейд» и превратиться в двойную. Зато само пересечение границы доставило мне то самое удовольствие, которое отчасти оправдало насилие над карманом.Итак, пересечение границы!С казахской стороны пограничный пункт находился в процессе достройки или перестройки, что вообще характерно для этой бурно развивающейся страны. Что меня бесконечно поразило, так это компьютерное оснащение этого пункта, которое ничуть не уступало столичному аэропорту. Нас засняли на видеокамеру и внесли в бездонные компьютерные сети казахской пограничной службы. Всё это происходило, между прочим, на краю света, в чистом поле, в овечьей глухомани. Я охотно верю, что через такой навороченный погранпункт и муха не пролетит, но, поскольку по обе стороны от него и до самого горизонта никаких пограничных заграждений видно не было, целые стаи этих мух могли бы летать туда-сюда через границу, перенося всё, что душе угодно.В общем, с казахской стороны всё было тихо и пристойно, то есть – скучно. Солдаты одеты по форме, офицер не пристаёт с дурацкими разговорами, никто не хамит и не попрошайничает. Просто не о чем рассказать. Зато с киргизской стороны нас ожидал праздник жизни. Мы пересекли линию шлагбаума и остановились. Из замызганного вагончика, который являлся, как бы форпостом и символом государства Кыргызстан, на дорогу вразвалочку выкатились три полуодетых басмача и с радостным оживлением стали нас разглядывать. Я не уверен, что из того, что было напялено на всех троих, можно было составить один полный комплект амуниции киргизского пограничника. В дублёных физиономиях стражей границы читался простодушный бандитизм в трогательном сочетании с детским любопытством. Затем, соблюдя паузу, как бы подчёркивающую важность его персоны, из вагончика хозяйской походкой вышел товарищ офицер. От своей команды он отличался славянским лицом, относительно комплектным, хотя и не первой свежести обмундированием и осмысленным выражением хитрющих глаз старого служаки и пройдохи. Он игриво осмотрел нашу компанию, как бы примериваясь, что бы такое с нами учудить. Или, скорее, оценивая, что он может позволить себе с нами учудить. Наш водитель вышел из джипа и протянул ему накладные документы на перевозимый груз, то есть на нас с Эялем. «Хозяин тайги» задавал водителю вопросы, исполненные слегка шутовской подозрительности, а тот отвечал ему с напускной уверенностью, но как-то немного нервно.И тут, Эялю наскучило сидеть в джипе, в то время, когда происходит такое замечательное соприкосновение с представителями неведомой ему страны. Дверца распахнулась, и он предстал перед «командиром заставы». Только служивший в Советской Армии человек может представить себе впечатление, которое производит подобная личность на старого офицера советского розлива: долговязый патлатый иудей с заспанным безмятежным лицом и с демонстративно расшнурованными ботинками на босу ногу. Я застыл в сладостном предвкушении. Лицо мужика окаменело от изумления. Он открыл рот, затем закрыл его. Желваки заиграли на дублёных скулах, и глаза собрались в щёлки. Я почувствовал, что Эяль будет отправлен «драить очко» до конца месяца... «Шнурки бы завязал!» – процедил он, глядя на Эяля снизу вверх, но необычайно надменно. Только, что не сплюнул... «Что он сказал?» – добродушно поинтересовался Эяль. «Добро пожаловать...» – иронически пояснил я. Хорошее настроение служивого человека было заметно испорчено. Нас попросили показать паспорта.И тут Эяль совершил ещё одну простодушную ошибку. Задрав помятую футболку с боевой надписью «Безенги», он снял с себя увесистый нательный пояс-кошелёк. Военный радостно осклабился. Ухмылка, как бы сама выпала из него, вопреки его желанию и предыдущему настрою.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45