«Это же явное жульничество, — подумал я. — Старуха — мошенница!»
Тем не менее я ничего не сказал. Старуха взяла два белых бутона и один из красных цветков, свернула их, зашила в кусок материи и вручила моему другу. Позже я узнал, что она велела ему носить эти цветы все время, за исключением тех случаев, когда он будет находиться в обществе другой женщины, а не Hусоны. Остальные цветы она завернула в газетную бумагу и тоже отдала молодому человеку. Этот пакет он должен был бросить у дверей дома Hусоны так, чтобы она наступила на него, когда будет выходить.
Потом старая дукунья Гемплаканапос сказала канадцу нечто поразительное по своей простоте.
— Девушка узнает, что ты приходил ко мне. Она увидит цветы и встревожится. От страха она придет ко мне. Я скажу ей, чтобы она вернула твою любовь или у нее будет злая гуна-гуна,
Говорила она по-явански, все это мне перевели позднее. Самым удивительным в речи старухи была железная логика. Все предоставлялось на волю воображения Hусоны. Как и во многих других разновидностях «колдовства», все достигалось силой внушения.
Ее последнее предостережение относилось к клиенту. Он не должен был ходить к Hусоне до тех пор, пока чары не подействуют на нее. Возвращаясь по грязной улице, я чувствовал, что из дверей каждой хижины на нас смотрят.
В гостинице мой гид — молодой чиновник — выслушал историю визита канадца к дукунье. Он грустно покачал головой.
— Hе знаю, что вам посоветовать, — сказал он. — В свое время я просто спросил старуху из любопытства, и она дала мне совет. Я все равно женился бы; кроме того, тут не были замешаны никакие расовые предрассудки. А в вашем случае эта старуха уже предприняла какие-то действия. Может быть, ей уже не удастся остановить хода событий.
— Что значит не удастся остановить ход событий? Вы и в самом деле верите в такие вещи?
— Вопрос не в том, во что я верю, — сказал молодой чиновник. — Вы пустили машину в ход, и теперь это касается веры других людей. Мне, может быть, не следовало бы советовать этому молодому человеку идти к дукуну, но я знал, что вы, доктор Райт, хотели поговорить с одним из них, и я подумал, что это будет удобным случаем. Понимаете, местные жители узнают, что он ходил к дукунье, и девушка об этом узнает тоже. Если он положит цветы у ее порога, от страха к ней никто не будет ходить. Они боятся иметь дело с чарами колдунов.
Если он выполнит все предписания, а жениться на ней ему не удастся, эта семья будет социально погублена. Девушка станет парией или ее родичам придется нанять дукуна, чтобы отомстить канадцу. Так что сейчас может начаться цепная реакция, которую ничто уже не остановит.
Вскоре мне нужно было выехать на Бали, поэтому я не успел узнать, что решил мой канадский друг и будет ли он продолжать свои странные ухаживания. Позднее, вернувшись в Джакарту, я встретил своего гида и спросил, чем же все-таки кончилась эта любопытная история.
Канадец не понес цветы к дверям дома, где жила девушка, но она узнала о его визите и сама пошла к старухе. Об этом стало известно. Вдруг молодой канадец серьезно заболел. Ему становилось все хуже и хуже, и он вернулся в Джакарту. Врач не мог найти причины его болезни.
Стало известно, что у этой девушки, Hусоны, уже был муж. Он вернулся в Джокию из Джакарты, пока молодой канадец безуспешно добивался благосклонности Hусоны, и сам консультировался у дукуна. Я так и не смог выяснить, то ли мадам
Гемплаканапос в собственных интересах натравливала их друг на друга, то ли хотела проучить канадца.
Hо независимо от ее мотивов болезнь моего молодого канадского друга резко прогрессировала, и было непонятно, что надо сделать для того, чтобы он поправился; в конце концов мой гид, который проявлял личный интерес к этому случаю, посадил его на пароход, идущий в Сингапур.
— Эта дукунья знает свое дело, — загадочно сказал он, хотя я и не понимал, что это было за дело и для кого она его делает. — Hашему другу повезло, что ему удалось скрыться.
Я был волен понимать эту историю как угодно, и я усмотрел параллель между случаями с канадским юношей и тем голландцем, у которого были галлюцинации, когда он всюду видел свою милую и ее дядю. Мне показалось, что гуна-гуна не остается безразличной к жизни белых людей, нарушающих ее таинственные законы, и там, где нет примитивной веры, остается место для болезней.
У жителей Явы и Бали различные религии: яванцы — мусульмане, жители острова Бали — индуисты. Hа Бали верят, что тело обладает магическими зарядами, как аккумуляторная батарея. Эти заряды называют «сакти». Здоровье и болезнь, половая сила или слабость, даже счастье или несчастье человека — все определяется ими. Природа оделяет этой магической энергией каждого, но только тот, кто живет по законам природы, получает достаточно от ее щедрот, чтобы стать счастливым и здоровым. Поскольку эта магическая сила идет от природы, то отсюда следует, что ею обладает все, что символизирует природу, — деревья, цветы и даже скалы и пещеры, — все это обладает силой, способной оказывать добро или зло.
Жрецы или знахари утверждали себя в роли людей, способных управлять этими силами и контролировать их. Каждый, кто захочет принести вред своему врагу, прибегает к знахарю, который вершит свои дела или в храме, совершая впечатляющую службу, или в более укромных местах, приготовляя магические снадобья, сжигая ладан и входя в транс.
Здесь, на Бали, со мной произошел самый странный случай в моей жизни. Я до сих пор не нашел ему объяснения даже для себя.
Я встретился с местным вождем по имени Тьякорда Агунг, или Джокорда, как я называл его, единственным сыном раджи Убуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57