Вдоль внешнего края кольцевая канавка, по ней ослик катит тяжёлое колесо на деревянной оси. Глаза у него завязаны, чтобы не закружилась голова от бесконечного хождения вокруг бассейна. Как заведённая игрушка, ходит ослик, пока не настанет время еды и отдыха. В канавке перерабатывается старая негодная бумага. Колесо размалывает её, толчёт в воде. Из полученной массы вновь делают чистую бумагу. Большие листы сушатся тут же, под лучами жаркого солнца. В сушильнях нужды нет: дождя здесь почти никогда не бывает.Хотанцы пригласили нас в один из сельскохозяйственных кооперативов познакомиться с его жизнью, отведать фруктов. День стоял осенний, прохладный, в воздухе сухой туман — помоха. Видимость плохая: дальше 200 метров ни«чего не видно. Из тумана пятнами выплывают всадники на лошадях, ослики, навьюченные мешками зерна, хворостом и кукурузными стеблями, и идущие рядом крестьяне. Появляются и вновь растворяются в молоке помохи.Поля и сады кооператива Будья лежат на правом берегу Каракаша, откуда берёт начало оросительный канал. Широкое галечное ложе сухо: высокий летний паводок уже прошёл, и река узкой полосой неторопливо несёт мелкую чистую воду.Крестьяне готовили поля для посевов. На осликах вьюком, в мешках возили удобрения и складывали их кучками в аккуратные рядки.В горах Куньлуня пока не обнаружены фосфориты или другое сырьё для получения удобрений. А удобрений для оазисных земель нужно много. Кукуруза, хлопчатник, масличные нуждаются в усиленном питании. Навоза не хватает: мало скота. Для удобрения полей идёт все: и дорожная пыль, и свежий ил после паводка на реках, и верхний слой лёсса с ближайших гор, и выбросы из оросительных каналов. Медленно, но неуклонно из года в год увеличивается толщина плодородного слоя. На старых землях, где человек пашет уже многие столетия, он измеряется метрами.Был вечер. Мы шли по посёлку. Где-то играл старинный граммофон, и в воздухе плыла уйгурская мелодия. Вот домик. Над ним навес. Он весь перевит длинными гибкими стеблями с крупными чуть изогнутыми листьями. Теперь осень, и со стеблей свисают какие-то странные плоды, похожие на стеклянную колбу для химических опытов. Это бутылочная тыква. Её разводят специально для изготовления домашней посуды. Если такую тыкву хорошо высушить, отрезать верхушку узкой горловины, получится бутылка ёмкостью в один литр и больше. Из нижней половины можно смастерить удобную чашку, светильник или ковш для воды, лёгкий, удобный. Иногда встречаются тыквы, в которые можно вместить до пяти — семи литров жидкости. По две — четыре такие тыквенные баклажки вьючат на осликов, возят воду. Эта посуда тоже бьётся, но всё же она не такая хрупкая, как стеклянная или фарфоровая. От сильного удара ковш может дать трещину, расколоться, но никогда не рассыплется на десятки мелких и крупных обломков.Нас пригласили к столу. Только осень бывает так щедра: виноград разных сортов и цветов, груши, персики, гранаты.Таких гранатов, ярких и сочных, не приходилось видеть. Тут же полюбовались и гранатовым садом. В густой зелени красные крупные плоды. Гранатник боится холода. На зиму его ветви, как и виноградную лозу, пригибают и засыпают землёй. Поэтому деревца граната в Хотане всегда низкорослые и растут не прямо вверх, а наклонно.Уже темнело, когда мы тронулись в обратный путь. На дорогу крестьяне одарили нас гранатами. Мы ехали молча, погруженные в свои думы. Машины шли медленно. Фары тускло освещали дорогу, туман сгустился, и мгла окружила нас плотной пеленой. Неизвестно, когда же она рассеется и прозреет горизонт.
Очень большие высоты Куньлуня беспокоили руководителей экспедиции. Больше 5000 метров — не шутка, особенно для тех, чья жизнь уже пошла под уклон. На перевалах болит голова, появляется рвота, идёт кровь из носа, случается, люди гибнут. Перед отправлением в горы нас осматривала медицинская комиссия. Нам измеряли кровяное давление, проверяли ёмкость лёгких, слушали сердце. После этого разрешили отправляться в путь, но не всем. Кое-кто должен был покориться велению врачей и остаться внизу, в подгорных оазисах.Солнце висит над головой мутным пятном, тусклым и скучным. Медленно осаждаясь, мельчайшая пыль покрывает землю. Горизонт близок, нет перспективы. Только у самого подножия Куньлуня показались горы. Чем выше мы поднимались по Тибетскому шоссе, тем прозрачнее становился воздух, тем шире открывалась панорама далёких снеговых массивов высочайших вершин. С перевала Серых проглядывались длинные цепи гор с плоскими гребнями. Более безжизненных гор нет во всей Средней и Центральной Азии, Только на самом западе, там, где Куньлунь соприкасается с Памиром, на северных внешних склонах кое-где сохранились леса из тяныпанской ели.В тех местах, где появляется скудная трава таглыки, жители гор пасут скот. В сухих долинах они устраивают запруды и собирают в обвалованных по краям ямах талые или дождевые воды. Сюда приходит скот на водопой. На осликах в больших бутылочных тыквах развозят воду по кочевьям.И всё же в Куньлуне рождаются реки, водами которых орошаются подгорные оазисы. Осадки в этих местах ничтожны, они выпадают преимущественно летом в виде снега. Дожди крайне редки. Все истоки лежат у ледников и питаются талыми водами. Снеговая линия поднята очень высоко: от 5500 до 6000 метров. Здесь с ледников стекают редкие в Куньлуне реки. Большая вода идёт в самое жаркое время — в конце июня и в июле, а зато в мае воды в таких реках не хватает для орошения полей на равнинах.
Маршруты путешествий по Куньлуню
На больших высотах выпоты солей белыми пятнами украшают горные склоны, а иногда граничат со снегами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152