Как и я, он говорит на пиджин-инглиш. Он тут же велит принести чай, зная, что разговор предстоит долгий. Я страстный собиратель всего тибетского и не могу устоять перед его сокровищами. Самые лучшие вещи он держит, разумеется, дома, а не в лавке. На этот раз это два старинных тибетских ковра, на натуральных красителях и в прекрасном состоянии.
Вечером захожу посмотреть их. Его жена специально для меня готовит мо-мо, изысканные пельмени с мясом и овощами. Ковры великолепны, но дороги.
«Сейчас стало трудно, — говорит Гиальтсен. — Китайцы никого не пропускают через границу. Недавно были убиты два торговца, везшие контрабанду».
На одном из ковров изображена таинственная тантра (здесь магическая формула, заклинание) , оккультные знаки и точки на человеческом теле. На втором — всякие животные, феникс, снежные леопарды среди облаков и горных пиков. Я очарован этими работами. Я должен их приобрести.
Горные пики из шерсти тут же напоминают мне мою утопическую идею об одиночном восхождении. И я спрашиваю Гиальтсена таким тоном, как будто мое путешествие в Тибет — дело решенное.
«А в Лхасе еще остались бронза, ковры, древности?»
«Да, — говорит он, — в Тибете все гораздо дешевле. Только нужно суметь живым перейти через границу». Он усмехается.
«Ты альпинист. Там наверху даже у китайцев нет пограничников».
Я на минуту представил себе, как я иду через Эверест с рюкзаком, полным контрабандных товаров, и рассмеялся.
«Видишь ли, я поеду в Тибет совершенно официально. Через Китай, с разрешением. Так что мне не надо будет ничего вывозить тайно».
«Ты думаешь, китайцы пустят тебя?»
«Конечно, — подбадриваю я сам себя. — Это только вопрос времени».
«Непременно навести моих родственников в Лхасе. Они, может быть, помогут тебе».
Вот и Гиальтсен говорит так, будто разрешение уже лежит у меня в кармане. Я иду в отель с двумя коврами под мышкой и пытаюсь вообразить себе Лхасу. Звездное небо там, должно быть, еще ярче, чем над ночным Катманду. Какое-то наваждение с этим Тибетом. Я мечтал о нем еще в детстве, прочитав книгу Генриха Харрера. У меня такое чувство, что без Тибета мне не прожить. Я стремлюсь туда, как будто там моя прародина. Тибетцы убеждены, что человек впервые появился именно на этом плоскогорье, окаймленном девственными горами. В Тибете лежит сердце мира — священная гора Кайлас. Мне приходит в голову дикая мысль: теперь, когда люди на Западе охвачены страхом перед последним взрывом, который уничтожит все, не самое ли время вернуться в колыбель мира?
Почти сказка
Ночью мне приснился странный сон. В дымной пастушьей хижине моя мать по какой-то тонкой тетради читает мне историю первой экспедиции на Эверест. Мне снится, что я тоже иду с Брусом, Нортоном и Мэллори. Проснувшись, я вспоминаю, что 30 лет назад мать и в самом деле читала мне сагу об Эвересте. В горной долине Гшмаген, где мы детьми проводили летние каникулы, мы вечер за вечером заслушивались этой историей.
Эверест лежит на границе между Непалом и Китаем. До 1920 года европейцам был запрещен въезд как в одну, так и в другую страну (Частные поездки европейцев в Тибет были действительно запрещены, но после заключения в 1904 г. Тибето-английской конвенции в Гьянцзе была открыта британская торговая миссия. Дальнейшее следование в Лхасу требовало, однако, специального разрешения правительства Тибета.) Только в 1920 году далай-лама, глава тибетской церкви в Лхасе, впервые дал разрешение на проведение экспедиции к этой таинственной горе.
Все, что знали в то время об Эвересте, было почерпнуто из сообщений геодезистов Индийской топографической службы. Они проникали в страну, маскируясь под паломников, монахов или торговцев. Свои наблюдения они записывали под покровом темноты и маленькие бумажные свитки прятали внутрь своих молельных мельниц. С помощью компаса они измеряли местоположение гор и рек, высоты определяли термометром по точке кипения воды. Ни один человек не подошел в то время к Эвересту ближе, чем на 80 км.
Эверест заслонен от взоров цепью других гор, и ни один исследователь в то время не ступал на его огромные ледники. Его оторванность от обжитого мира и молва о древнем ламаистском «монастыре из снега», служители которого сторожат троны богов, возбуждали любопытство всех горовосходителей. Лишь во время военного похода в 1904 году его руководителю Фрэнсису Янгхазбенду впервые удалось вырвать у далай-ламы согласие на восхождения в тибетских Гималаях.
Итак, англичане вбили себе в голову, что именно они должны первыми покорить Эверест. За сто лет до этого они с той же мыслью атаковали вершины в Альпах. Путь с юга, через Непал, был бы короче, однако это гималайское королевство было в то время еще закрыто для иностранцев. А Индия была в то время британской колонией.
Доктор Келлас
Доктор Келлас, опытный исследователь Гималаев, изучил возможности подхода к северному подножию Эвереста из Дарджилинга через Тибет, и в 1913 году молодой армейский офицер Джон Ноуэл без разрешения отправился в Тибет. Одетый, как местный житель, он подошел к Эвересту на расстояние примерно в 60 км.
В 1921 году состоялась первая экспедиция. Она шла длинным окольным путем, через Сикким и Тибет к Ронгбуку, к окутанному преданиями монастырю у северного подножия Джомолунгмы, как называют Эверест тибетцы. В составе альпинистской группы этой экспедиции был Джордж Лей Мэллори, один из талантливейших британских альпинистов того времени. На базаре в Дарджилинге наняли шерпов из глухих уголков Непала, которые должны были тащить грузы экспедиции по дорогам, ущельям и перевалам Тибета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80