Этьен в этот день уехал, а фотографий, которые он обещал мне прислать, я так и не дождался, хотя видел в журнале National Geographic снимок, сделанный в моем присутствии и по моей наводке: два белых орикса самозабвенно фехтуют смертоносными рогами в клубах пыли.
Когда мы с Беней на минутку остались наедине, я толкнул его локтем и посмотрел вопросительно. Он понял, что меня удивляло.
— Ты бы видел, какая у Алика в Иерусалиме молдаванка, — сказал Беня, — не удивлялся бы, что на жену его не хватает.
— Но Кэти — она такая…
— Такая, сякая — все это лирика. Вот ты мне скажи, только честно, ты хотел бы ежедневно спать с зав.коровника?
Ну, я-то человек без предрассудков, и ничего против не имел. Конечно, про каждый день и речи не было, но пару раз красный Катенькин «Форд» парковался на ночь у моего балка. Увы, как я ни старался наводить там чистоту, как ни украшал цветами лорантуса и страусовыми перьями, для встреч с менеджером фирмы он мало подходил.
А вот для заведующей коровником — в самый раз.
Перед рассветом Кэти уезжала, а я скатывал свой спальный мешок и шел на работу по тихой саванне, и черные глаза газелей следили за мной из-за деревьев.
Утренняя песня волчьей стаи
Р. Киплинг, перевод опять мой
Пока ночь темней, не видно теней
Под кроной густых ветвей.
Светлей каждый миг, и вот он возник —
Бегущий за мной двойник.
В тумане холмы, черны и немы,
Охотник домой спешит;
И песня слышна: «Всем доброго сна,
Кто Джунглей Закон хранит!»
Скользя по земле, мы таем во мгле:
По логовам нам пора,
И отдыха час приходит для нас,
Пока не спадет жара.
А люди, пыля, выводят в поля
Упряжки сонных быков,
И свежий рассвет растит алый свет
За стаями облаков.
Хо! Солнце взошло, и стало светло
Даже в глуши лесной.
Но мы жарким днем во тьме отдохнем:
Волки — народ ночной.
Подсохла роса, и птиц голоса
Громко звенят везде.
Уходим мы прочь, ведь есть для нас ночь,
Для человека — день.
А над головой зеленой листвой
Ветер прошелестел.
Но нам тишина ночная нужна:
Шум — помеха для дел.
Цветы чуть шуршат, раскрыться спешат,
Тихо бамбук звенит,
И песня слышна: «Всем доброго сна,
Кто Джунглей Закон хранит!»
6. Строительный рабочий
Сообщаю Вашему превосходительству, что в ходе археологических исследований мы вынуждены были очистить от турецких войск порт Акаба и окружающие его пустынные области. Потерь со строны вспомогательных рабочих нашей экспедиции (численностью в данный момент около пятисот сабель) удалось избежать.
Томас Эдуард Лоуренс, член Археологического общества Ее Величества. Телеграмма, 1913 год.
Ночи стали настолько холодными, что мне пришлось достать из рюкзака ветровку.
Если утром вставать пораньше, можно было успеть увидеть налет снега на вершине Джебель Мухаммеда, самого высокого из иорданских вулканов. Маленькие тучки изредка заглядывали к нам с севера, но быстро таяли в жарком полуденном небе.
Самцы страусов стали принимать за самку все, что движется на двух ногах: когда я шел с работы, они бежали за мной по ту сторону изгороди и время от времени начинали танцевать, раскинув крылья. Они необыкновенно красивы, но с головой у них неважно: я не очень удивился, когда прочитал статью в палеонтологическом журнале, доказывавшую, что страусы — не птицы, а одна из групп динозавров. Все наши самки лис забеременели, а у волчицы наступила ложная беременность, и теперь, когда я входил в клетку, она рычала и пыталась подкрадываться ко мне, если я смотрел в другую сторону.
Шломи так и не стал начальником, потому что проштрафился. Он разложил по змеиным ящикам мышей, но забыл забрать на следующий день тех из них, кого не съели. В результате рогатой гадюке мыши отгрызли два сантиметра хвоста, и мы с Беней долго ее лечили.
Сыну Тони Ринга исполнилось тринадцать. По еврейским обычаям, это большой праздник, но Тони вообще отказался его отмечать в знак протеста против религиозного мракобесия в стране. Насчет мракобесия он, в общем-то, прав, но тут, на мой взгляд, несколько увлекся. Впрочем, это его дело.
Мы все теперь ходили с оружием, потому что пограничники обнаружили на контрольно-следовой полосе чьи-то следы, ведущие из Иордании. Оттуда иногда приходят террористы, но чаще просто всякие темные личности, которые пересекают узкий в этом месте Израиль и исчезают в Египте. Так я впервые обнаружил, что граница страны «на замке» только на словах, но в тот момент меня это мало интересовало.
Ночные засидки позволили мне выяснить, что каждое утро, часа в четыре, за выложенными мною цыплятами приходят два каракала. Теперь я выкладывал цыплят все позже с каждым днем, пока звери не стали приходить, когда уже светало. Они сидели под окном, словно домашние кошки, а когда я кидал им цыплят, тут же начинали драться, сколько бы цыплят ни было. Я взял у Давида фотоаппарат и немного поснимал их. Каракала иногда называют пустынной рысью, но поведением он больше напоминает большого камышового кота. У него короткая золотисто-кофейная шерсть, голубые глаза и такие длинные черные кисточки на ушах, что издали они кажутся антеннами.
Однажды утром я шагал в контору с фотоаппаратом на плече и внезапно увидел в двух шагах от дорожки притаившегося за камнем леопарда. Сообразив, что он просто спрятался и ждет, когда я уйду, я сделал вид, будто его не заметил, а когда поравнялся с ним, то украдкой сфотографировал.
В этот вечер к Бене приехали две девушки откуда-то с севера — эфиопские еврейки, совсем чернокожие, но очень хорошенькие. Мы как раз собирались перейти к неофициальной части встречи, когда вечернюю тишину расколол оглушительный дуэт:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56