Гражданином почетным страны дураков
Буду я, это точно,
Зато старец слепой через пару веков
Обессмертит бессрочно.
А потомок в забитом трамвае прочтет,
Как мы жили когда-то,
И, вздохнув, в безопасный свой офис пойдет
За пайком и зарплатой.
5. Научный сотрудник
Чиля-коршуна прочь прогоняет ночь,
Вылетает Манг-нетопырь,
А пастух скорей гонит скот с полей:
Волк — хозяин ночной тропы.
В этот темный час кто сильнее нас,
Против Стаи кто устоит?
В лесах и болотах всем доброй охоты,
Кто Джунглей Закон хранит!
Р. Киплинг. Вечерняя песня волчьей стаи
Утро принесло мне много приятных сюрпризов.
Во-первых, вокруг дома снова появились следы каракала. Я решил, что буду в течение нескольких вечеров выкладывать на крыльцо мороженых цыплят из наших запасов, и, если зверь станет приходить регулярно, устрою засидку. Во-вторых, меня назначили научным сотрудником. Правда, зарплата была такая, что к весне мне едва хватило бы на обратную дорогу и пару месяцев жизни в Москве. В-третьих, Шломи взял отпуск, и заниматься с Ивтахом крупными хищниками поручили мне. И в-четвертых, Тони сообщил, что к нам приезжает из Франции профессиональный фотоохотник и я должен буду показать ему интересные места Южного Израиля.
— Ага, — сказал Ивтах, когда мы покатили тачку с мясом к вольерам хищников, — ты все меня критиковал, что я не умею в клетки заходить. Посмотрим, как это у тебя получится.
Первым, к кому мы зашли, был похожий на живую игрушку фенек — белая сахарская лисичка с огромными ушами и любопытными черными глазками. С ним я сразу подружился. Затем мы угостили цыплятами, яйцами и мясом других лис — рыжих, песчаных и афганских, степных и барханных кошек, а дальше начались крупные звери — каракалы, волки и гиены.
Я, конечно, понимал, что ни один зверь не посмеет поднять лапу на такого квалифицированного биолога, как я, но все же в первый раз чувствовал себя несколько неуверенно. Оказалось, впрочем, что каракалы шипят и бросаются на сетку из-за цыплят, а не из-за нас с Ивтахом (который в клетки старался не заходить, но винить его за это было нельзя — он еще не оправился после недавнего нападения волчицы, щенят которой он хотел посмотреть). Сейчас наши маленькие пустынные волки и не помышляли о подобной наглости, а испуганно бегали вдоль противоположной от меня стены вольера.
Я никогда не считал полосатую гиену опасным животным, хотя знал, что они иногда воруют детей в деревнях. Но у хай-барской парочки была громкая боевая слава.
Едва я вошел, они принялись делать вид, что не обращают на меня внимания, греясь на солнце. Когда их только что привезли в зоопарк, Рони Малка, бывший тогда директором, решил, что они вправду добродушные, и зашел в вольер без палки.
Стоило ему повернуться к ним спиной, как гиена прыгнула ему на плечи, и Рони спасло только то, что проезжавший мимо Шломи направил джип на сетку. Сетка выдержала, но гиены испугались грохота, так что Рони успел выскочить наружу.
Шломи вызвал по рации военный вертолет, и Рони довезли в Эйлат прежде, чем он истек кровью.
Тони Ринг, став директором, запретил заходить к гиенам по одному, но про его приказ скоро забыли, и следующую жертву — канадского волонтера — гиены в самом прямом смысле разорвали на куски. Был страшный скандал, и бедных полосатиков едва не пристрелили. Третьим их трофеем чуть было не стал Беня. Он убирал вольер и на миг дал им повод подумать, что не смотрит краем глаза в их сторону. Что было дальше, он сам не помнил, но Ивтах рассказал, что Беня просто быстрыми шагами взошел на пятиметровую вертикальную сетку и спрыгнул с той стороны.
Гиены все с таким же безмятежным видом подставляли солнцу толстенькие животики, но меня им было не провести — я уже видел, с какой молниеносной быстротой они ловят обманувшихся их неподвижностью птиц, залетевших в вольеру. Впрочем, их челюсти, приспособленные к разгрызанию крупных костей, кого угодно навели бы на размышления. Держа лопату наперевес так, чтобы они ее все время видели, я быстро убрал вольер, кинул им мясо и вышел к радостно поздравившему меня Ивтаху.
Последние два вольера занимала старая самка леопарда с перебитым пулей хвостом.
За пять лет ее жизни в зоопарке ни один человек не рискнул зайти к ней — переманивали мясом в соседнюю клетку, чтобы почистить эту. В Эйн-Геди, откуда она была родом, ее помнят до сих пор, а ее детишки и сейчас не дают скучать тамошним жителям.
В других странах каракалы, полосатые гиены и леопарды сохранились только в самых глухих уголках. Но в Израиле благодаря прекрасной охране природы они довольно обычны и обитают даже на густонаселенном севере. К сожалению, и самое хорошее дело можно довести до абсурда, в чем мне вскоре пришлось убедиться.
Когда мы с Ивтахом вернулись к конторе, весь коллектив в молчании стоял над трупом молодого аддакса.
— Волки, — пояснил мне Давид. — Они подкапываются под ограду и забираются в заповедник, как на продуктовый склад. Они сюда и из Египта приходят отъесться, и из Иордании.
— Привяжем поисковую фару к винтовке… — начал было я.
— Ты что, с ума сошел? Положим тушу на место, а рядом поставим капкан.
— Да ну, лучше сразу, чтоб не мучился.
— Ты не понял. Капкан резиновый. Тони отвезет волка на север страны и там выпустит.
— Но это всего четыреста километров! Он через неделю будет опять здесь!
— Через три-четыре дня.
— И что тогда?
— Зарежет кого-нибудь, поставим возле туши капкан.
— И долго это будет продолжаться?
— Пока рекорд — пять раз. У нас в прошлом году половину газелей съели, кулана и почти всех аддаксят. Ничего не поделаешь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56