И вообще - ты же
терпеть не могла раньше разговоров об этих экспериментах. Вот я и
молчал.
Конечно, никакого жребия. Просто туда уходил тот из нас, кто
оказывался лучше подготовленным. У кого лучше получалось. Вот
именно - у него это получалось всегда лучше всех. Хоть в этом он
передо мной отыгрался. Не знаю, почему, но этот кретин следовтель
и тут что-то подозревает. Он думает, что остальные прикинулись
неумелыми, чтобы отвертеться от участия в эксериментах. И я,
конечно, в первую очередь.
Да потому, черт подери, что после прошлогодней серии я уже ни
к черту не гожусь! По объективным показателям, по результатам
тестирования. Я надеялся, что все еще выправится, но теперь это
уже не имеет смысла. Больше мне эти способности не потребуются.
Вернее, потребуются еще один-единственный раз. Как и всем
остальным людям.
Я тебе ничего не рассказывал, потому что ты не желала ничего
об этом слышать. А больше мне и рассказать-то было некому. К
сожалению. У других, думаю, так же.
Нет, не надо меня жалеть. Тем более теперь. Я сам виноват во
всем. Как дурак последний - хотел что-то доказать! И потом... Да
нет, словами это не выразишь... Наверное, он тебе не раз
описывал, как это происходит. Он - не я. От меня ты уже ничего об
этом не хотела слышать. От него тоже? Было страшно слышать? А
теперь что же, стало по-другому?
Для меня тоже это стало теперь по-другому.
Нет, кое-что я могу тебе рассказать. Слушай, если хочешь.
В общем, сначала ты засыпаешь. Просто отключаешься - там даже
по энцефалограмме видно, что мозг практически не работает. А
потом подают раствор - по выверенной схеме. Мы же года полтора
мучили бедных животных. Начали с крыс, закончили на шимпанзе.
Бедного Майка мы полсотни раз сгоняли туда и обратно. Не знаю уж,
что он там видел, но не рехнулся, не заболел. Нет, мне он всегда
казался грустным, даже до первых опытов. Во всяком случае,
аппетит у него не пострадал. И объективные показатели состояния
сохранились на прежнем уровне. Тогда уж и мы сами, наконец,
решились.
Да, первым был он. Кстати, тогда мы действительно бросили
жребий. В первый и последний раз. Но вторым был я.
Так вот, подается раствор, и через несколько минут фиксируется
смерть - так это снаружи выглядит. Ну а через какое-то время -
там счет на минуты идет, мы дотягивали до пяти с половиной, при
охлаждении это не опасно - так вот, через несколько минут на
энцефалограмме обычно появлялся сигнал возврата. Если его вдруг
не было, то все равно через пять с половиной минут автоматом
начиналась реанимация. Такова схема эксперимента, так снаружи все
выглядело.
А изнутри...
Сначала - ничего. Об этом никаких воспоминаний. А потом - кому
как повезет. Некоторые так ничего путного и не сумели рассказать.
Но я - я видел. Светлый тоннель, какие-то расплывчатые фигуры по
краям - это в самом начале, это обычная ожидаемая картинка. Ну
знаешь, об этом тоннеле рассказывали слишком многие из тех, кого
удалось вернуть с того света, и его можно было бы счесть
результатом самовнушения. Человек видит то, что ожидает увидеть.
Или воображает, что видел это. Но потом...
Мы ведь вначале договорились не обмениваться впечатлениями.
Каждый после того, как его откачивали, заносил свои наблюдения в
тетрадь. В каждой серии участвовало не меньше трех человек, и
только после окончания всей серии результаты сравнивались между
собой.
И после второй серии мы окончательно убедились, что там
действительно что-то есть. Совсем не то, что мы могли ожидать -
но и не тьма, не пустота, не полное небытие.
Да, у нас изъяли все лабораторные журналы. И все дискеты с
информацией. Теперь их, конечно, вовсю изучают. Только знаешь,
они напрасно стараются. В журналах этих - только объективные
показатели. Для отчетов. Время, дозы и так далее. Потому что уже
после второй серии мы поняли, что нельзя оставлять никаких
записей об увиденном там. Нет, я не смогу объяснить тебе, почему.
Просто я там был, и я это знаю. А ты - еще нет.
Рассказать? Я могу рассказать о том, что можно описать
словами. А для того, что мы там видели, слов пока не придумно. И
сравнения - все сравнения с нашим миром просто нелепы. Так что
прозвучит мой рассказ маловразумительно. Но раз уж ты так
настаивешь - изволь.
В первые два-три раза далеко проникнуть ты не успеваешь. Я
вообще успевал лишь оглядеться, увидеть эти расплывчатые
светящиеся фигуры и войти в тоннель. А потом - кто его знает,
откуда берется это ощущение?- чувствуешь, что пора возвращаться,
иначе пути назад не будет. В этот миг и появляется сигнал
возврата на энцефалограмме.
Ну а потом мы научились проникать дальше. Он научился, у него
это лучше всех получалось. Не думаю, чтобы он рассказывал тебе
хоть что-нибудь об этом - вы ведь тогда уже практически не
общались. Да, в прошлом году. Та серия длилась три месяца, потом
мы отдыхали, работали две другие группы. Ну а потом мы поехали с
тобой в отпуск - помнишь?
Ты все-таки плохо его знала. Сколько лет вы прожили вместе?
Больше пяти? Даже странно слышать от тебя такое. Как будто мы
говорим о разных людях. И потом, не забывай - его уже нет. Или
хорошо, или ничего.
Не тот случай, говоришь? Ну да, если дело дойдет до суда, и
нам с тобой придется защищаться, то конечно придется припомнить
не только хорошее. Но я бы не хотел этого.
Потому что это как-то... грязно.
Та грязь, что может на нас вылиться, она же другого сорта. И
разве она нас замажет - если это ложь? Да, можешь называть меня
наивным, но я не считаю возможным поступать подло по отношению к
нему.
1 2 3