Но я не стал отвлекаться на продолжение этой мысли.
- Ладно, делать нечего, - сказал мэр, когда загорелся сигнал об окончании
чтения, - Посмотрим, что они там прислали.
Он сдвинул на край стола пару книг и какие-то бумаги, провел ладонью по
опустевшей гладкой поверхности, и на ней проступила карта острова - сначала
плоская, затем постепенно приобретшая несколько преувеличенный рельеф. В
старину любили такие вот эффекты. В южной части виден был поселок,
присмотревшись, можно было разглядеть и разбросанные по всему острову
строения ферм среди ровных прямоугольников плантаций. Потом весь остров
покрылся сетью красных линий, обозначающих границы участков, поверхность
постепенно побледнела и стала прозрачной, оставив лишь одну эту сеть,
принявшую, форму рельефа, и там, в глубине острова, вдоль одного из склонов
холмистой гряды, пересекавшей его с юга на север, сего-голубоватым облаком
проступило обнаруженное скопление реенгрита. Те, под чьими учстками было
хоть небольшое количество минерала, могли уже до конца дней своих ни о чем
не беспокоиться - так мне казалось еще утром.
Мэр надолго задумался, разглядывая карту, затем убрал ее одним нетерпеливым
движением руки, и на поверхности стола проступили таблицы - данные о
содержинии минерала на разных участках, предполагаемые размеры компенсации
и тому подобные цифры. Я уже имел возможность все это изучить, мне это уже
было не очень интересно. Пусть все это заботит теперь осчастливленных
жителей Сэлха.
У меня были совсем другие заботы.
Мне вся эта история внезапно совсем перестала нравиться.
День клонился к вечеру, тени от домов и гигантских шаруков на улице
удлиннились и достигали теперь ее противоположной стороны. Еще один день на
Сэлхе. Я вспонил о своем предшественнике - каково было ему, отбывшему в
этой дыре два срока подряд? Если готовился совсем к другому, если мечтал о
карьере после окончания Академии, то это должно было казаться не просто
пыткой, не просто потерей времени - крушением. И этот мир - просторный,
огромный и пустынный, мир, где ты, может быть, впервые в жизни оказываешься
по-настоящему свободен и от чьего-либо контроля, и от мыслей и забот,
преследующих человека Метрополии на каждом шагу - этот мир тогда наверняка
начинает казаться просто огромной тюрьмой. Ничто - ни деньги, которые ты
тут зарабатываешь, ни практически полное безделье, ни возможность спустя
рукава относиться к своим немногочисленыым обязанностям - не сможет тогда
компенсировать человеку тяжести заключения в эту тюрьму.
Я снова повернулся к мэру, посмотрел, как он вчитывается в плывущие по
поверхности стола цифры - шевеля губами и шумно дыша - и понял, что это
надолго. Собственно говоря, делать мне здесь больше нечего. Свое дело я
сделал, и теперь уже ничего не изменить - даже если бы я очень хотел этого.
Я слегка кашлянул, чтобы привлечь внимание мэра. Он тут же оторвался от
чтения, поднял голову.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал я, - Не думаю, чтобы у вас был уже сегодня
готов ответ.
- Да-да, конечно, какой уж тут ответ, - сказал он со вздохом, - Какой уж
тут ответ... Идите, Мэг, я свяжусь с вами, как только потребуется. Но не
думаю, что мы дадим ответ еще на этой неделе. Не думаю.
- Я уверен, - сказал я, поднимаясь, - что вас теперь не оставят в покое.
Наверняка с завтрашнего же сеанса посыплются всякие предложения и
рекомендации. Готовьтесь, мэр - работы будет много. И для меня тоже, - эта
мысль показалась мне забавной, и я, усмехнувшись, повторил, - Да, и для
меня тоже.
- Бог ты мой, - мэр даже сморщился от досады, усаживаясь на место, - Бог ты
мой! Вот не было беды...
Я повернулся и вышел из кабинета. Двери его бесшумно закрылись за моей
спиной. Что ж, первый шаг сделан. Теперь - только вперед. Отступать теперь
поздно.
Снаружи было все еще жарко, и я не спеша побрел к себе на холм, на Станцию
Связи. Улица была по-прежнему совершенно спокойна и пустынна. Наверное, это
был последний спокойный вечер на Сэлхе.
Вечером мэр выступил по каналу вещания мэрии. Он не стал ничего утаивать и,
вкратце рассказав о сути полученного сообщения, объявил все связанные с ним
материалы открытыми для общего пользования. Не стал он скрывать и своей
позиции, хотя и заметил, что, раз в дело вмешивается сама Метрополия,
противостоять превращению Сэлха в авангардный мир не в состоянии будут даже
все жители планеты. Тем более, что долги Сэлха по долгосрочным кредитам еще
были далеки от выплаты.
Я не знаю ни одного мира, который сумел бы выплатить все долги - но это
так, к слову. В данной ситуации Метрополия и без кредитов нашла бы способ
надавить на Сэлх: планета целиком зависела от ввоза товаров в обмен на
концентрат гла-у, разрыв торговых связей означал бы неминуемое скатывание
населения в первобытное состояние уже через два-три поколения.


* * *


Через три дня вечером я снова зашел в погребок Тэррена.
На этот раз здесь было людно. За стойкой стоял, зачем-то перетирая
полотенцем кружки, сам хозяин, а за длинным столом, обычно свободным, почти
не оставалось свободных мест. Некоторые даже не садились, держа свои кружки
в руках переходили от одной группы сидящих к другой, то и дело включаясь в
споры.
Я немного поболтал с Тэрреном, который, похоже, уже утомился от общих
разговоров, вертящихся вокруг одного и того же предмета, и был рад
поговорить с посторонним человеком о посторонних проблемах: о ценах в
центральных мирах, о всяких диковинных случаях и о погоде, установившейся
этим летом. Потом я налил себе кружку светлого, нашел в полумраке свободное
местечко за столом и уселся, несколько потеснив своих соседей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57