- Я три года провел в плену у мохнатых спрутов планеты Гираш. Они кормили
меня сушеными лягушками и грозились выкрасить с ног до головы зеленкой,
если я напишу тебе хоть строчку.
- Несчастный. Рисковать, конечно, не стоило, - она не удержалась и слабо
улыбнулась, - Ну а здесь что ты делаешь?
- Тс-с-с, - прижал я палец к губам, Секретная инспекция от
Галактического упавления питания. Проверяю качество кухонь, - я бросил
взгляд на панель справа, - АКМ-16Д. Поступили сведения, что некоторые
экземпляры очень плохо готовят сушеных лягушек. Но этого никто не должен
знать, иначе мне крышка. За мной уже охотятся.
- Да ну тебя, - она, наконец, засмеялась, - Только аппетит испортишь, -
правда, судя по тому, что она заказала, аппетита у нее и так не было. Да и
смех быстро оборвался - так, будто она вспомнила о чем-то, что не
допускало смеха, - Ты давно прибыл?
- Утром. И с тех пор ничего не ел. Кроме одного сухарика домашнего
приготовления.
- Тогда ешь, не буду мешать. Только не заказывай при мне сушеных лягушек.
- Мне просто смешно, - сказал я, делая заказ, - Ты выглядишь так
аппетитно, что рядом с тобой можно обойтись без первого.
- Ну уж нет, на первое я не согласна, - она снова улыбнулась, но улыбка
быстро погасла.
- Тогда на десерт, - сказал я по-прежнему весело и беспечно. Но это было
уже игрой, я снова перестал быть самим собой, снова вошел в роль. И только
внешне был совершенно беспечен и рад встрече. Но мозг уже работал, я уже
знал, что ее не было в списках персонала на Кабенге, и мнемоблоки тут же
подтвердили это знание. И сразу же на душе снова стало тревожно и холодно.
- А ты здесь давно? - спросил я.
- Уже полгода.
- Ну и как - нравится?
Она еще больше погрустнела, опустила глаза. Сказала тихо, не глядя на меня.
- В общем, неплохо. Хотя как-то непривычно временами. На практике все
казалось значительно проще. И не думалось, что бывает ... вот так.
- Ну, сравнила, - мы познакомились с ней как раз во время этой практики,
что у них была после третьего, кажется, курса. Я был в отпуске на Сигре-4,
немного расшибся во время перехода через перевал Свена и попал в клинику
как раз тогда, когда там работали практиканты. Потом мы довольно часто
встречались и на Земле - но только до Джильберты, - А ты работаешь здесь,
на базе, или на одной из станций?
- На базе, конечно. Для работы на станциях нужно не меньше года стажа.
- Ну тогда понятно, чем ты недовольна, - кухня, наконец, выдала мой
заказ, и я набросился на еду, - Работы, наверное, очень много. То палец
кто порежет, а через неделю, глядишь, поступит больной с ушибом колена.
- Если бы так, - она тяжело вздохнула, опустила глаза, невидящим взглядом
уставилась в стол перед собой, - Если бы так...
Я на мгновение застыл. Затем, не донеся ложку до рта, опустил ее обратно в
тарелку. И улыбка исчезла с лица совершенно естественным образом, вовремя
и к месту, я даже не подумал о том, что пора перестать улыбаться. В эти
минуты я вдруг снова перестал играть роль, вновь стал самим собой, я
позабыл даже о том, кем и для чего я сюда послан - потому что вдруг понял,
что ей очень плохо. Мы были с ней вдвоем за столиком, и имидж был включен
на полную катушку, так что нас все равно никто не мог видеть, и мы никого
не видели только пустынную террасу на берегу какого-то дурацкого горного
озера, в водах которого, как и положено, отражались заснеженные вершины -
так что не было смысла играть ка кую-то роль. Она бы все равно ничего не
заметила и не запомнила, даже если бы я начал писать от руки протокол
допроса - а больше никто и никак не мог бы уследить за мной. Но уже потом,
позже, вспоминая и анализируя этот наш разговор, я понял, что, оставаясь и
здесь профессионалом, я избрал наилучшую форму маскировки - я был самим
собой.
- У... у тебя что-то случилось, Катя? - спросил я, и она вдруг
заплакала. Уронила голову на стол и заплпкала. А я как сидел, как
последний дурак и говорил какую-то ерунду как последний дурак - не помню
даже, что именно. Не сразу, но мне удалось ее успокоить, и постепенно я сумел кое-что выяснить. Нет, ее никто не обидел. Нет-нет это совсем не личное дело. И вообще тут никто не виноват просто она не представляла, что не годится для этой работы.
Просто
таким чувствительным дурам, как она, не место там, где... А потом она вдруг
перестала плакать, вытерла глаза, достала зеркальце и стерла следы слез. И
сказала:
- Понимаешь, У нас в медпункте сегодня умер один человек. И еще трое лежат
в реаниматоре. Совсем умер, понимаешь?
- От чего? - спросил я.
- Какая-то авария в энергоблоке. Я не знаю подробностей, да и не до них.
Все четверо получили сверхсмертельную дозу. Пять дней назад. Даже я одна бы
справилась, у меня уже был такой случай на практике. Но у нас не оказалось
Т-лакта. Ни одной дозы. Понимаешь, ни одной дозы на весь Кабенг.
- Что? - я даже не понял сразу, о чем она говорит. Потом вспомнил. Ну
конечно же, Т-лакт. В любой аптечке в любом медпункте. На любом разведочном
зонде, в конце концов. Уж это-то я знал, - Да о чем ты говоришь? Этого же
быть не может!
Она только отрицательно покачала головой в ответ, закусив губы, чтобы снова
не заплакать. Потом с трудом выдавила:
- Мы искали. По всей планете - ни единой дозы.
- Но черт подери, Катя, ведь у вас же есть химики, ведь у вас же, наконец,
должны быть другие средства! Как же так - из-за такой ерунды...
- При чем тут химики, Алеша? Его же в культуре выращивают, не меньше ста
дней надо, восемь последовательных культур. А потом еще очистка. Я же
смотрела. А другие средства... - она только вздохнула и замолчала.
Я тоже замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64