Глупо было бы пытаться
противопоставить силе человека явное противодействие. Мы не раз уже
доказывали, что препятствия, встающие на нашем пути, вызывают лишь
концентрацию человеческих усилий на их преодоление, лишь раскрывают
такие возможности человечества, о которых мы раньше и сами не
подозревали. Мы самой природой созданы для борьбы с препятствиями, мы,
возможно, и развиваемся-то лишь потому, что встают они на нашем пути,
что без их постоянного вызова нашему разуму мы потеряем ориентиры в
развитии. Как примитивная бактерия, плывущая туда, где больше пищи,
сознание человеческое все время движется туда, где существуют
проблемы, которые оно может разрешить. И, если подумать, все цели,
которое ставило перед собой человечество в своем развитии, сводилось в
конечном счете к преодолению тех или иных препятствий. Так уж мы
устроены. И потому, столкнись мы с явным противодействием - и все
ресурсы человечества будут направлены на его преодоление, и
неизвестно, есть ли во Вселенной сила, способная нам противостоять.
Победить нас можно - но только если заставить нас самих идти
навстречу гибели, только если направить на гибельный путь ресурсы
человеческого разума. Мы искали следы вмешательства извне в
человеческие дела, следы чьей-то чуждой нам деятельности - и не
находили ничего, кроме чудовищных ошибок, сделанных самими же людьми.
Мы наивно пытались найти в своих рядах следы замаскированного
противника, сами для себя выдумывали сказки о пришельцах, столь
популярные в эпоху детства человечества, выявить там, где Нашествие
проявило себя достаточно явно, следы чуждой нам логики - и ничего,
ровным счетом ничего не обнаруживали. Никакой мыслимый враг не смог бы
разрушить усилия человечества в освоении Галактики так, чтобы его
разрушительная деятельность проявилась чисто случайным образом, так,
чтобы полсотни лет лучшие инфоры Академии бессильны были выделить хоть
что-то общее в нарастающей лавине случайных явлений.
Никакой враг - кроме того, который сумел бы каким-то образом
поставить под контроль нашу информационную систему.
В памяти всплыла старая учебная лента. Австралия, сто сорок первый
год. Эпидемия наймора среди зерновых муравьев. На огромном
пространстве от океана до океана миллионы муравейников были за
несколько дней поражены странной болезнью - позже оказалось, что
виной всему мутировавший вирус ТЛС - когда безо всяких видимых
причин рабочие муравьи резко изменили свое поведение, нарушив
программу культивации. Годовой урожай был потерян - и все из-за
небольшого изменения одного из белков в пахучих выделениях насекомых,
лишь из-за того, что они чуть по-другому стали понимать подаваемые
друг другу сигналы.
Что-то подобное происходило теперь с человечеством.
Только все было гораздо сложнее. И нам противостоял не какой-то вирус
в информационной системе - нам явно противостояла разумная воля.
Потому хотя бы, что Ламю не был первым. Я вспомнил сотрудников нашего
отдела, погибших или пропавших за те годы, что я занимался Нашествием
- без малого каждый пятый разделил судьбу Ламю. Каждый пятый, хотя мы
не выбирали для своей работы самые горячие, самые опасные внешне
участки, хотя мы всеми силами старались действовать так, чтобы не
выделяться из числа других инспекторов Академии. Мы лишь одним
выделялись из общей среды - тем, что занимались явлениями, связанными
с Нашествием - и наши потери в десятки раз превосходили потери любого
другого отдела в инспекции Академии и в сотни раз - потери передовых
разведочных отрядов в глубоком космосе. Мы занимались Нашествием, мы
шли туда, где подозревались его Проявления, и наш противник по
каким-то признакам умел выделять нас среди всех остальных.
Видимо, я был не первым, кто догадался об истинной природе Нашествия.
И то, что эта очевидная теперь для меня мысль оставалась до сих пор
тайной даже для инфоров группы Дьереши, даже для самого Зигмунда,
снижало мои шансы практичски до нуля. Я вдруг вспомнил Сашу Курского.
Его нелепая смерть - на Земле, в двух шагах от собственного дома, в
квартале от прекрасной клиники... Все можно объяснить случайностью -
но порой случайностей становится слишком много. Из этих случайностей
вдруг выступает не осознанная прежде закономерность.
До моего отлета с Кабенга оставалось двое с половиной суток. Я был
уверен, что знаю разгадку. И знал, что не смогу никому сообщить об
этом, знал, что уже нахожусь под прицелом, что наш противник сделает
все возможне для того, чтобы меня устранить. А заодно устранить и
всех, кому я мог передать какую-то информацию, исключить любые способы
передачи мною сообщения в Академию. Значит, катастрофа на Кабенге была
неизбежна. Катастрофа, возможно еще более жуткая чем та, что произошла
на Джильберте, катастрофа, которая не должна оставить никаких следов
нашего присутствия на планете. И то, что я узнал - на базе, на
Каланде, здесь, на Туруу - говорило о том, что такая катастрофа
вполне реальна.
Но я должен был выжить - любой ценой.


* * *


Определенного плана у меня не было.
Я знал лишь одно - я должен был бежать как можно дальше. Прочь от
всего, подверженного воздействию информационной системы. Значит -
прочь от всего, связанного с человеком. Я должен был бежать для того,
чтобы выполнить свое задание, для того, чтобы просто уцелеть. И я
старался совсем не думать о том, что может ожидать остальных.
Ставка была слишком высока, и все равно изменить хоть что-то в их
судьбе я был не в силах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64