- Похоже, что да. Во всяком случае, его прибытие не Землю не
зарегистрировано. Он вообще нигде не зарегистрирован - по крайней мере, в
доступных нам файлах. И тем не менее, мы получили этот документ. Короче,
займись этим делом. Жду тебя в отделе, - и он отключился.
Так я впервые узнал о Панкерте. И впервые столкнулся с проблемой Кабенга. В
тот вечер я не знал еще, что Кабенг изменит всю мою жизнь. И жизнь всего
человечества.
Но я чувствовал, что, это, возможно, самое серьезное задание в моей жизни.
Через месяц я знал это наерняка. Я вылетел на Кабенг с приказом: побывать
на планете и вернуться. Любой ценой. Потому что ставка в игре, в которую мы
оказались втянутыми помимо нашей воли, была слишком велика.

* * *

Лучше бы я отдохнул.
Лучше бы я хорошенько отоспался за восемнадцать суток полета на
"Лонготоре". Или привел бы в порядок свою переписку. Или прочитал бы,
наконец, "Энаду" Гроссона. Или, в конце концов, просто провалял бы дурака.
По крайней мере, я не чувствовал бы себя тогда полным идиотом, не умеющим
как следует работать с информацией. Да и голова тогда работала бы гораздо
лучше.
Но нет, весь полет, все восемнадцать суток я занимался исключительно
информационным поиском. Я спал урывками, от случая к случаю, я ел, не
отключая аппаратуру, я даже забывал сделать зарядку и все без толку.
Смешно - я надеялся нащупать что-то, укрывшееся от пяти лучших инфоров
Академии, изучавших проблему Кабенга в течении месяца перед моим отлетом.
На пятнадцатые сутки полета я изучил их итоговый отчет. Мне стало бы
смешно, если бы положение не было столь серьезным. Они тоже не нашли
ответа, но то, что я с трудом проделал за две недели, заняло у них не
больше двух дней
Но мне этого было мало. Я все еще на что-то надеялся, и не прекратил поиска
даже после того, как покинул борт "Лонготора". Капитан оказался мастером
своего дела, он сбросил мою капсулу неподалеку от маяка системы, всего в
сутках полета от Кабенга. И даже эти последние сутки я умудрился без
остатка потратить на информационный поиск надеялся, что новая информация,
поступившая с планеты, облегчит дело. Надежда, конечно, оказалась
напрасной, ничего принципиально нового мне обнаружить не удалось. Никаких
следов вмешательства извне. Ничего общего с тем, что происходило когда-то
на Джильберте или Скорпионе. Ничего общего кроме одного, кроме того, что
там тоже до самого последнего момента все отклонения от нормы казались
незначительными и не принципиальным и, кроме того, что там точно так же,
как сейчас на Кабенге, люди оказались в ситуации без выбора, когда все их
дальнейшие действия полностью предопределялись ситуацией. И в итоге
катастрофы, предсказать которые мы оказались не способны. И то, что в
десятках других случаев та же предопределенность наших действий к
катастрофе не приводила, почему-то не успокаивало.
Наверное потому, что я не мог простить себе Джильберту.
Я покинул ее за шесть суток до катастрофы, и мой рапорт о результатах
проверки поступил к руководству одновременно с сообщением о прекращении
связи. Я ничего не сумел тогда обнаружить, но я же чувствовал, чувствовал,
что дело нечисто, и я не должен был улетать. Никто, конечно, не сказал мне
тогда этого, инструкции я не нарушил, но простить себе то, что я был рядом
- и не сумел разглядеть опасность, не смог увидеть того, что потом, при
расследовании буквально бросалось в глаза этого простить себе я не мог. Что
поделаешь человек силен задним умом. Но на то он и дан нам, этот ум, чтобы
пытаться увидеть дальше привычных ему образов, чтобы выделять в окружающем
нас мире новые связи и закономерности. Зигмунд, инструктируя новичков,
поступающих к нам в отдел, обычно показывает им записи Акренда, сделанные
на К-118 в 413-м. Я был одним из немногих, кто сумел, как в свое время
сумел это сделать сам Акренд, разглядеть, почувствовать присутствие
полиморфов, и я всегда гордился этим. Гордился до самого провала на
Джильберте.
После этого провала я пять с лишним лет не получал серьезных заданий.
Поделом, думал я, раз за разом переживая совершенные тогда ошибки. Но
оказалось, что Зигмунд просто держал меня в резерве. Он, конечно, не сказал
этого, но я все понял, когда ознакомился с материалами по Кабенгу. Он
держал меня в запасе, как организм держит клетки памяти иммунной системы.
Когда-то я сталкивался с опасностью, подобной той, что угрожала сегодня
Кабенгу, и, хотя и не сумел ее тогда разглядеть, у меня все же было больше
шансов, чем у кого-либо другого.
Но успеха это не гарантировало.
В получасе полета от базы, когда капсула вошла в посадочный канал, я еще
раз просмотрел вводную информацию по Кабенгу. Ту, которую усвоил бы рядовой
наблюдатель Академии, отправленный на планету с рядовой миссией, хотя и в
спешном порядке исключительно из-за внезапной болезни своего коллеги,
который готовился к работе наблюдателя на Кабенге в течение одной-двух
недель. Итак, Кабенг (Т842/16). Планета в системе Т842. Диаметр, масса,
расстояние от звезды, период обращения Масса цифр, место которым - в
мнемоблоках. Важен основной вывод: планета земного типа с вполне
принмлемыми для человека условиями жизни на поверхности. Та-а-ак Теперь
история исследования, это уже поважнее, на этом можно сосредоточиться.
Первое обследование - в рамках проекта "Спектр", помню, был в свое время
такой проект, звездолетом третьего класса "Коралл-Д" в 513-м (период
доступности 509-529 годы). Обнаружение жизни на пятой планете системы,
обследование по программе "Био" в 516-м и 520-м.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64