Нет, товарищи, мы на это никогда не
согласимся! И я рад видеть, что вы полностью солидарны со мной в
этом вопросе. Мы будем бороться, и для успеха этой борьбы
постараемся вооружиться новой, передовой теорией. Выше голову,
товарищи, не все еще потеряно!
Какой же конкретно выход из сегодняшнего кризисного состояния
я предлагаю? Вот Модест Ильич сейчас сказал, что нам нужна
сильная рука. Что ж, это реальная возможность защитить наши с
вами классовые интересы. Тем более, что, обладая ядерным оружием,
мы вполне в состоянии снова опустить железный занавес и жить на
своей части планеты так, как сами того пожелаем. А подтолкнуть
страну на этот путь проще простого. Достаточно еще год-два
потянуть с радикальными реформами, и неизбежное снижение уровня
жизни сделает свое дело. Большая часть населения с радостью
приветствует нового вождя, который наведет порядок. Только
зададимся вопросом: хотим ли этого мы сами? Согласимся ли на
неизбежное при этом падение и нашего собственного уровня жизни?
Согласимся ли, наконец, на потерю уверенности в собственной
безопасности? Нет, Модест Ильич, в этом вопросе, я уверен,
большинство не на вашей стороне. Возврат к такому прошлому мало
кому из нас покажется привлекательным. Власть как таковая
интересует - вы уж меня, Модест Ильич, извините - только
маньяков. Нормальные люди заинтересованы в основном в благах,
которые этой власти сопутствуют, как успешно продемонстрировал
нам наш недавний лидер. А какие блага сулит нам повторение
пройденного? Да в сущности никаких! Ведь сами мы этих благ не
производим. И не в состоянии, к сожалению, выделить среди
остальных именно тех, кто способен их произвести - история с
Лысенко наглядное тому подтверждение. Да, раба можно заставить,
скажем, выкопать канал - это вы, Модест Ильич, умеете. Но можете
ли вы заставить его думать? А ведь именно это качество сегодня
является определяющим. Так что, как ни грустно сознавать это, нам
с вами повторение опыта тридцатых сулит лишь кровавую борьбу за
то малое, что сильная власть будет в состоянии выжать из своих
рабов.
К счастью, у нас есть другой выход. Зададимся вопросом: откуда
мы с вами получаем ту часть общественного богатства, о которой
идет речь в определении классов? Ответ очевиден - мы присваиваем
себе часть труда так называемого рабочего класса. Как? При
капитализме, когда существует рынок рабочей силы, рабочий
выступает как ее собственник и продает ее владельцу средств
производства, позволяя тому присваивать прибавочную стоимость. Мы
же, монополизировав еще в тридцатых практически все производство,
рынок рабочей силы ликвидировали. А при отсутствии такового
происходит неизбежное - рабочая сила отчуждается от рабочего и
переходит в собственность правящего класса. В нашу с вами
собственность, товарищи. Как дефицит есть средство получения нами
своей доли общественного богатства, так монополия есть средство
осуществления и воспроизводства нашей власти. Пока сохраняется
монополия, пока сохраняется институт прописки и множество других
чрезвыйчайно полезных изобретений, мы остаемся собственниками
рабочей силы в этой стране. Так неужели же мы с вами, товарищи,
не найдем этой своей собственности достойного применения? Да быть
такого не может!
Вы спросите: как это сделать? Вопрос серьезный, и я не стал бы
торопиться с конкретными рекомендациями. Могу сказать только, что
в современном мире достаточно вредных производств, достаточно
тяжелой, монотонной работы, и мы можем выгодно продавать рабочую
силу всем, кто в ней нуждается. У нас же в руках, товарищи,
практически безграничный источник воспроизводимого ресурса, с
которым не сравниться ни нашим запасам нефти и газа, ни тем более
остаткам наших лесов. Мы должны в полной мере использовать
потенциал этого источника.
Вот тут как раз и возникает, казалось бы, основная трудность.
Что, спрашивается, способно удержать основную массу населения в
нашем подчинении, стоит ей лишь начать осознавать нашу с вами
сущность. В этой стране, где самый намек на слово "эксплуатация"
вызывает у среднего человека не меньшую ярость, чем красная
тряпка у быка, массы, которые вдруг увидят, что мы с вами уже
столько лет успешно эксплуатируем их труд, казалось бы, должны
вмиг не оставить от нас мокрого места. Вы же читаете газеты.
Посмотрите, какую ярость вызывают кооператоры, еще немного, и их
просто-напросто раздавят. Так что же тогда с нами-то будет?!
Я отвечу: Н И Ч Е Г О.
Ровным счетом ничего, товарищи. Если не дать процессу зайти
слишком далеко, то нам нечего опасаться. И причина моего
оптимизма очень проста. Она состоит в том, товарищи, что мы с
вами, являясь в этом обществе правящим классом и эксплуатируя
чужой труд, тем не менее не являемся основным эксплуататорским
классом. Да-да, Гулямов, не удивляйтесь, мы все, все дельцы этой
страны вместе взятые, присваиваем себе далеко не главную часть
создаваемого чужим трудом избыточного продукта. И я имею в виду
вовсе не ту огромную часть этого продукта, которая умышленно или
неумышленно уничтожается во имя поддержания дефицита. Нет, я
говорю именно о потребляемом людьми продукте. Только о нем,
товарищи.
Все ведь, если разобраться, очень просто. Сами того не желая и
вряд ли осознавая, отцы-основатели нашего великого государства
создали такой строй, где человеку - впервые в истории! - не
составляет ровно никакого труда стать эксплуататором. Для этого,
товарищи, нужно совсем немногое.
1 2 3