И какое-то время ему казалось, что лишь он один и остался во всей
Вселенной, заполненной этим голубым сиянием. И только опустив наконец
взгляд он понял, что это не так. Его любимая, простоволосая, в белых
одеждах, как бы плыла перед ним в воздухе, заполненном этим сиянием, ни на
что не опираясь и не нуждаясь в опоре. В руке, протянутой в его сторону,
она держала свечу. И как только взгляд Франциска обрел ясность, как только
он до конца осознал, что же видит перед собой, в ушах у него зазвучал ее
голос:
- Смотри на свечу, монах,- заговрила она,- Смотри на свечу и думай об
этой свече. Ты должен, ты обязан зажечь ее силой своей мысли, силой своей
страсти, силой своего желания жить, монах. Ты должен зажечь эту свечу, и
тогда ты не умрешь. Смотри на свечу, монах, думай только об этой свече...
Трудно сегодня, описывая эту сцену, рассчитывать на то, что все это
будет воспринято серьезно. Околонаучные спекуляции вокруг всякого рода
парапсихических явлений научили ученых скептицизму. Здоровому скептицизму -
так будет точнее. И нам совсем не хочется даже случайно оказаться в лагере
тех, кто, преследуя цели, далекие от познания истины и раскрытия сил,
движущих этим миром, беззастенчиво эксплуатируют естественную, наверное,
тягу человека к таинственному. Мы упоминали уже, что недостаток информации
кое-где вынуждает нас заменить точное описание произошедших когда-то с
Франциском событий художественным домыслом. Цель, которую мы перед собой
поставили, думается, оправдывает применение подобного средства. В конце
концов, именно к нему извечно прибегали и будут прибегать те, кто называет
себя писателями, и этот рассказ не претендует на строго научное изложение
открытых нами фактов. И все же чувство какого-то смущения при описании
событий той ночи - да и некоторых последующих событий - не покидает нас.
Поэтому, думается, следует еще раз пояснить, что многие эпизоды в этом
описании восстановлены нами с высокой степенью достоверности. К ним, в
частности, относится и описываемый эпизод исцеления Франциска. Вполне
достоверно, что для исцеления ему необходимо было силой мысли зажечь свечу.
Вполне достоверно также, что он видел голубое сияние, заполнившее собою
весь мир вокруг - по крайней мере, из ссылок на труды Франциска
Гранвейгского следует, что он эпизоды своего исцеления описывал как
происшедшие в действительности, хотя, безусловно, они могли быть лишь
плодом его больного воображения, видениями измученного болезнью сознания.
Что же касается внешнего вида его возлюбленной во время исцеления, то в
этом вопросе полной ясности пока нет. Вообще говоря, уместно было бы
представить ведьму - а таковой она и была в сознании Франциска в то время -
не облаченной в сияющие белизной одежды, а совершенно нагой, что, как
свидетельствуют поверья многих народов, свойственно ведьмам во время
совершения ими колдовских обрядов. Но мы исходили из того, что образ, в
котором предстала она перед Франциском той ночью, должен был оказать на
монаха максимальное эмоциональное возействие - иначе не удалось бы ей
разбудить к жизни неведомые силы, о существовании которых и сам Франциск не
догадывался. И если на многих такое по силе воздействие оказал бы именно
образ прекрасной обнаженной женщины, то Франциск, каким он был в то время -
а его психическое состояние той ночью, равно как и его воззрения, следующие
из полученного им воспитания, нам сегодня известны достаточно точно - был
склонен увидеть ее именно в белых одеждах. Именно такой образ мог
мобилизовать все его душевные силы. И она, конечно же, знала все это
гораздо лучше нас с вами. Надеемся, что к концу рассказа вы поймете, почему
мы говорим об этом с такой уверенностью.
Итак, она стояла перед ним, простоволосая, в сверкающих белизною
одеждах, озаренная бледно-голубым сиянием и повторяла раз за разом:
- Думай о свече, монах. Ты должен зажечь эту свечу.
Она повторяла и повторяла эти слова, пока постепенно не слились они для
Франциска в сплошной поток звуков, уже лишенных какого-либо смысла, уже
проходящих мимо его сознания. И вдруг он увидел, что крохотная красная
искорка - яркая-яркая на голубом фоне - появилась на самом кончике фитиля,
и от искорки этой потянулась вверх тонкая струйка дыма. В это мгновение
ощутил он вдруг огромный прилив сил и понял, что, стоит ему только захотеть
- и свеча вспыхнет ярким пламенем. Она тут же вспыхнула - потому что он
действительно захотел этого. И в то же мгновение мир снова погрузился во
тьму, и только голос его любимой звучал вдогонку за проваливающимся в
небытие сознанием:
- Теперь ты не умрешь, монах. Теперь ты останешься жить.
Когда Франциск очнулся, снова стоял день. Под окном слышался звук
проезжающей телеги - именно этот звук и разбудил монаха. Палач продолжал
выполнять свою страшную работу. Франциск повернул голову и увидел свою
возлюбленную - он заранее знал, что увидит ее у изголовья. Как знал
откуда-то и то, что будет на ней надето это строгое черное платье, хотя
никогда прежде и не видел его. Как знал - хотя и старался загнать это
знание поглубже в подсознание - что встреча их не принесет ему счастья. Дар
предвидения - страшный дар. Но предвидение не в состоянии изменить текуего
мгновения.
Франциск слабо улыбнулся.
- Я не умер,- сказал он тихо.
- Ты теперь не умрешь, монах,- ответила она.
Он хотел по привычке произнести молитву, но язык не повернулся во рту,
чтобы повторить столько раз прежде сказанные слова. Он знал - теперь он
знал это наверняка - что не Богу обязан он своим спасением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15