Я поселил
его в мире, который является точной, насколько это только
возможно, копией нашего мира, потому что вся информация, которой
мы о нашем мире владеем, хранится в системе. И если мой Санто
выходил на улицу, то видел ее так, как увидел бы эту улицу его
реальный прототип. Если он ехал в другой город, то в таком же
поезде, в каком мог бы ехать живой Санто. В его мире шел дождь
или снег, если дождь или снег шел в нашем мире. Как и у нас, там
распускались весной листья деревьев и зацветали цветы. Как и у
нас, там были зимние морозы и летняя жара. Я наделил его реальной
жизнью и реальным миром вокруг, я работал как одержимый, я взял
отпуск на два месяца и программировал, неделями не выходя из
дома, забывая побриться и пообедать, я перестал различать день и
ночь, я потратил почти все свои сбережения на оплату счетов за
услуги системы, но я сделал все, что было в моих силах. Я создал
Санто.
Но я создал не робота, не манекен, не куклу, я наделил его
свободой воли, я сделал его живым человеком, живущем в настоящем
мире, свободным и независимым в своих поступках. Никто не в
состоянии сказать наверняка, существует ли в действительности эта
свобода воли, но созданный мною Санто, как и всякий реальный
человек, никогда не будет в состоянии почувствовать, что он лишен
этой свободы, и никакой мыслимый анализ его поступков со стороны
не позволит сделать вывод, будто он этой свободой не обладает.
В тот момент, когда я поднес руку к клавиатуре, чтобы
последней командой запустить свое создание в самостоятельную
жизнь, я чувствовал себя богом. У меня и сейчас сохраняется это
ощущение, потому что, быть может, я оказался первопроходцем на
пути, который предстоит пройти человечеству в освоении этой новой
Вселенной. Конечно, работа не закончена, такая работа никогда не
может быть закончена, я и сейчас то и дело вношу коррективы в
свои программы. Но это лишь штрихи к портрету. Сам портрет уже
создан.
Я помню томительные дни, когда ждал первого звонка от Санто.
Но я не могу сказать, что тогда поисходило со мной, что
происходило с окружающим миром. Эти дни совершенно перемешались в
моей памяти, и я даже не в состоянии восстановить их
последовательность. Я переходил от надежды к отчаянию, от радости
к грусти, и лишь одно было постоянно - ожидание. Не знаю, как все
обернулось бы, продлись ожидание месяц или два. Иногда мне
кажется: я не выдержал бы и дня сверх прошедших в этом ожидании.
Временами я впадал в депрессию, и мне казалось, что я хочу
невозможного, что сотворить задуманное свыше человеческих сил.
Временами я боялся этого своего творения, боялся сразу понять,
что это звонит не Санто, а нечто совершенно чуждое, нечто
нечеловеческое, холодное и бездушное, боялся не найти в себе сил
признаться в своем понимании подмены, не найти сил бросить трубку,
боялся, что буду говорить с ним, с этим несуществующим монстром
из несуществующего мира, и буду обманывать себя, представляя дело
так, будто это не сотворенный мною образ Санто, а живой, реальный
Санто звонит по телефону, и буду знать, что обманываю себя...
Но однажды он все-таки позвонил.
Это произошло недели через две. Я услышал его голос в трубке и
позабыл обо всем. Потому что это был голос настоящего, живого
Санто. Потому что мы разговаривали с ним как раньше, как будто и
не было между нами двух лет молчания. И я, говоря с ним,
внутренне смеялся и над ним, и над собой, и над созданной мною
программой, и жизнь казалась мне прекрасной, и мир наш снова был
хорошим, добрым миром, в котором жили прекрасные, верные друзья,
миром, от которого не было необходимости искать спасения у
бездушной машины.
Я не верил в то, что говорю с собственной программой. Не верил
до сегодняшнего вечера.
Этого просто не могло быть. Как я, простой человек, пусть даже
и очень хороший программист, как мог я создать такую программу,
что даже сам не способен отличить ее от живого человека? Как мог
я, работающий над созданием искусственного интеллекта уже многие
годы, попутно, в свободное время, создать этот интеллект,
основанный на каких-то абсурдных принципах, совершенно отличный
от того, чего мы добиваемся? Нет, я никак не мог поверить, что
тот Санто, которого я создал, и тот, с которым разговаривал по
телефону - одно и то же. Я не верил в это до сегодняшнего
телефонного звонка.
Но остановиться я уже не мог.
Ступив на этот путь, я понял, что рано или поздно захочу
создать тем же путем и всех остальных, всех своих друзей, без
которых мое существование просто немыслимо, всех тех, с кем
встречаюсь только от случая к случаю - или уже не встречаюсь
вовсе, заменив встречи телефонными разговорами. Рано или поздно
мне пришлось бы создать их всех, чтобы никто из них не замолчал
на годы.
Это было неизбежно, и я смирился с этой неизбежностью. То, что
мне суждено создать образы или отражения своих живых друзей было
предопределено. Если бы я был художником, я написал бы их
портреты, и они глядели бы на меня со стен, и я разговаривал бы с
ними, как с живыми людьми. Если бы я был писателем, я поселил бы
их в своих повестях и рассказах, и сам переселился бы в мир,
созданный мной на бумаге. Мне суждено населять образами моих
друзей те миры, ту третью природу, которая создается человеческим
воображением. Я - программист, и я поселил создаваемые мною
образы там, где смог.
Я создал их всех. Эллу, Эдвина, Карла, Линто, Марка... Всех,
кого считал своими друзьями. Это было совсем просто теперь, когда
первый, самый трудный шаг был сделан.
1 2 3 4 5