хорошо бы в кармане оказалась дырка. Но
нет, в моих карманах дырок не бывает, я это знал. Я надел плащ, надвинул
шляпу поглубже, чтобы не видно было лица, и вышел.
У выхода, освещенного факелами, стояла моя карета. Секретарь
распахнул передо мною дверцу, я сел, он забрался следом, и мы поехали.
Интересно, что потребует от меня сегодня этот мерзавец? Ехать к нему не
хотелось настолько, что я даже застонал. Но тихо, чтобы не услышал
секретарь. В такое время надо следить за собой, в такое время каждый может
оказаться доносчиком.
В последние годы, с тех пор как шесть лет назад при поддержке армии
герцога камаргосы установили в городе свой порядок, не было для меня
горшей пытки, чем встречаться с их начальником. Я еще мог смириться с тем,
что он существует и действует, пока сидел у себя в ратуше. Но ехать к
нему, встречаться с ним... Ну почему, почему его не сумели прирезать? Если
бы его хотя бы ранили, хотя бы чуть задели, я мог бы не тащиться через
весь город, я мог бы сейчас отправиться домой, поужинать в кругу семьи и
лечь спать. Мог бы - если бы не ЭТО.
А собственно, кто заставляет меня ехать к нему теперь, явилась вдруг
непрошеная мысль. Теперь, когда ЭТО в твоих руках, когда твой долг, твоя
прямая обязанность - спасти свой родной город. Надень ЭТО - и все проблемы
останутся позади. Надень ЭТО - и не нужно будет больше пресмыкаться перед
этим мерзавцем. Надень ЭТО - и... Меня как жаром обдало. Наверное, только
теперь я впервые понял, что это означает - надеть ЭТО. Я представил себе,
как окажусь один на один с драконом, в его подземелье, представил свой
ужас в момент, когда увижу во тьме его надвигающуюся огнедышащую пасть,
когда почувствую на своем лице зловонное дыхание, и содрогнулся. Нет, нет,
только не это! Но что же тогда? Что ждет того, кто откажется от ЭТОГО? Не
ужаснее ли потеря души любой гибели, даже самой-страшной?
Гибели... А ты подумал, что будет с твоей семьей, если ты погибнешь?
Даже если камаргосы оставят их в покое - ты обеспечил им будущее? Ты не
воровал, не пользовался своим положением так, как это делал твой
предшественник, - и что же? Исчезни ты, и твои близкие - нищие. Твой сын
при дворе герцога - сирота без роду и племени, без средств к
существованию. Долго ли он там протянет? Твои дочери - на какую партию
могут они рассчитывать? Нет, не так-то все просто с этим драконом, не
так-то все просто. И не у кого спросить совета.
Ну а если ты не выйдешь на битву - что тогда? Если ты откажешься от
ЭТОГО, струсишь? И через несколько дней, возможно даже сегодня ночью,
дракон выйдет на свободу и спалит весь город. Всех - и тебя, и твою семью
тоже. Тогда как? Как тогда?
Карета прогрохотала по мосту и остановилась во дворе старого дворца.
Ворота за нами закрылись. Снаружи подошли, открыли дверцу, осветили
фонарем наши лица.
- Можете выходить, господин бургомистр, - послышался голос дежурного
стражника. - Шеф ждет вас у себя наверху.
Я спустился, мой секретарь вышел следом. Мы прошли внутрь здания,
сдали дежурному - уже из камаргосов - свои плащи и поднялись по лестнице
на второй этаж. Прежде чем допустить в кабинет, телохранители внимательно
осмотрели меня. Хорошо еще, что хоть не обыскивают. Пока не обыскивают.
Придет время, и тебя, бургомистр, буду обыскивать, прежде чем допустить к
начальнику камаргосов.
Наконец передо мной открылись двери кабинета, и я вошел внутрь.
Начальник камаргосов - как обычно мрачный, как обычно чем-то
недовольный - лишь буркнул что-то в ответ на мое приветствие, но, когда я
подошел, предложил сесть. Пока он еще предлагает мне сесть - что-то будет
дальше? Некоторое время он не обращал на меня никакого внимания, сидел,
изучая какие-то бумаги, но потом наконец оторвался от них и уставился на
меня своим сверлящим взглядом. Этот взгляд он вырабатывал годами. Я еще
помню то время, когда он глядел точно так же, как и все нормальные люди,
время, когда его попытки придать своему взгляду суровость выглядели
смешно. Теперь мне уже не хочется смеяться. Возможно, просто потому, что я
знаю, что может таиться за этим взглядом. Возможно, для кого-то
постороннего он по-прежнему смешон.
- Мне доложили, господин бургомистр, - начал он тихим голосом, -
странные вещи. Мне доложили, что ваши стражники схватили утром человека,
который выкрикивал противозаконные лозунги. Почему я должен узнавать об
этом от своих осведомителей, а не от вас?
- Уверяю вас, господин Прегон, этот человек не представляет никакой
опасности. Я собирался доложить о нем сейчас.
- Вам следовало не докладывать о нем сейчас, а немедленно, слышите,
немедленно переправить его в наше подземелье. Это уж наше дело решать,
представляет он опасность или нет. Мы для этого и существуем. Чтобы с
рассветом он был здесь - и точка.
- Хорошо, господин Прегон, - опустив глаза, сказал я. К унижениям
привыкаешь постепенно, понемногу, и приходит время, когда то, что казалось
бы прежде немыслимым, уже не оскорбляет. Но приходят новые унижения, и не
хватает сил и смелости для того, чтобы положить этому конец.
- И вообще, господин бургомистр, - продолжал он тем же тихим голосом,
- не советую вам сейчас делать выводы о том, кто представляет опасность, а
кто нет. Это наша работа, и вы не способны правильно судить хотя бы
потому, что знаете далеко не все из того, что творится в вашем городе.
Например, известно ли вам, что в городе появилось ЭТО?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34