ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
же оказался на переднем плане, угрожая не только будущей реальной власти, но и номинальной. В 1986-1988 годы у него власти было, пожалуй, больше, чем у и ».
Но опытному в политических интригах не хотелось быть на третьих ролях. А тут как нельзя кстати, начался конфликт с (см. пункты настоящей книги), который внешне выглядил как его конфликт с, а сам, как человек, который не смог вовремя определить каким неудобным окажется бывший свердловский персек, ставший московским персеком, и не смог тихо поставить его на место.
Интрига — как нельзя была удобной для, ибо подрывала позиции и выдвигала на вторую роль его самого. Во всяком случае, помогала этому.
В каком-то смысле это устраивало и, т.к. подрывало слишком уж возросшее влияние бывшего томского персека. На всякий случай его следовало поставить на место, пока ему другие не предложили более высокое кресло.
По мнению некоторых уже в середине 1986 года перед обозначилась перспектива утраты власти. Наверное, это несколько рановато так быстро отправлять Генерального секретаря в отставку, но популярность его стала уже заметно меньше. Пошли слухи о каких-то компрматериалах на высшее должностное лицо в стране. Начались переговоры желающих смены власти с надеждой поставить нового человека.
« начал раздражаться, нервничать, и было видно, что проявляет он нервозность от бессилия, стремительного роста настроений против его политики, от того, что сам не знает, что, собственно говоря, ждёт страну в самом ближайшем будущем, не говоря уже о более отдалённой перспективе. Но главное, что вызывало у него тревогу, — это ослабление его личной власти, прочности его положения».
писал: «…Против меня и — против двух ближайших соратников, — была развёрнута яростная атака со стороны новых политических сил, вышедших на общественную арену благодаря быстрым и благотворным перестроечным процесса, развернувшимся в 1985-1988 годах».
Обычное проявление политической борьбы. Думал ли в марта 1985 года, что через пару с небольшим лет его будут вытеснять из власти примерно так же как он вытеснял других? А кто думает о плохом, взбираясь по чужим судьбам на вершину? И зря не думают. Ведь чем выше заберёшься, тем больнее падать.
Обычная подковерная борьба, которая одновременно (впрочем, кто обращает на такой пустяк внимание?) подрывала и устои власти в стране.
«Примерно со второй половины 1987 года постепенно начали вырисовываться мои разногласия с некоторыми членами высшего политического руководства, — писал. — Порой они носили частный характер, иногда затрагивали вопросы архипринципиальные. Но все больше и больше касались оценки текущих и завтрашних социально-экономических процессов».
В 1988 году ситуация противоборства ещё более обострилась. Обострилась, в том числе, и для. «Летом этого года он столкнулся с дилеммой —, которые в Политбюро, в ЦК, в партии, даже уже и в обществе, „символизировали“ две линии перестройки. Оба боролись за, желая его видеть в качестве лидера свой линии, а он боролся за них, чтобы объединить в работе за свою, уже тогда „центристскую“ линию…».
Логика борьбы вела к тому, что одному нужно было уходить. В этой борьбе оказался более искушённым, чем, который был более открыт и не скрывал своих позиций. Его соперник ( ), похоже, обострил отношения настолько, что просто вынужден был начать избавляться от.
Генеральный секретарь не спешил и отстранял поэтапно. рассказывал о нравах : «Показалось, что стал мешать — прекращается работа Секретариата ЦК, а заодно и руководство его заседаниями со стороны ».
«Конечно, возникает вопрос, как же могло случиться, что после устранения со своего пути такой серьёзной помехи, как постоянно работающий коллективный Секретариат, не сумел избавиться о ? — задал вопрос сам и сам же отвечал. — Но ответ на этот вопрос весьма прост. И и отлично понимали, что не смогут поставить на Пленуме ЦК вопрос о том, чтобы вывести меня из состава Политбюро. Пленум их не поддержит. Более того, сама попытка поднять эту тему могла бы обернуться непредсказуемыми последствиями для её организаторов. хорошо знал, каким влиянием я пользовался у актива партии».
4.7.7. Борьба за власть в окружении шла под флагом борьбы идеологий и взглядов на перестройку. Вся страна читала газеты тех времён просто запоем. Народ словно заразился новой болезнью, передающейся со скоростью стремительной эпидемии. А любая болезнь к добру не приводит.
Началась критика сталинизма, сначала под предлогом возращения к ленинизму. Время сталинизма, действительно, тогда уже прошло. Свою задачу он уже давно выполнил. Уже в 50-е годы нужна была другая, но взвешенная политика с плавным переходом к ней. Изменять нужно тоже осторожно, так как лекарства часто обладают побочными эффектами. Врач должен учитывать все аспекты здоровья пациента (а политик здоровье страны). Но осмотрительность не каждому дана. Кто же обращает внимание на осторожность в период острой политической борьбы? Тут думают, прежде всего, и почти исключительно, о сиюминутной личной выгоде. Ох уж эти личные амбиции!
В целом нужному процессу критике сталинизма был предан неоправданно сенсационный характер, что обычно даёт тактическую выгоду в ущерб стратегической перспективы. Никто из критиканов не пытался понять реальные причины, корни и особенности политики. Критика использовалась не для познания истины, а для её искажения в угоду сиюминутным интересам.
«Именно период с конца 1987 года и в течение большей части следующего гласность нанесла решающий удар по сталинской идеологии». «К осени 1987 года в праворадикальной прессе стала чётко вырисовываться та линия, которую правильнее всего было бы назвать искажением, очернительством советской истории», — так охарактеризовал тот период.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Но опытному в политических интригах не хотелось быть на третьих ролях. А тут как нельзя кстати, начался конфликт с (см. пункты настоящей книги), который внешне выглядил как его конфликт с, а сам, как человек, который не смог вовремя определить каким неудобным окажется бывший свердловский персек, ставший московским персеком, и не смог тихо поставить его на место.
Интрига — как нельзя была удобной для, ибо подрывала позиции и выдвигала на вторую роль его самого. Во всяком случае, помогала этому.
В каком-то смысле это устраивало и, т.к. подрывало слишком уж возросшее влияние бывшего томского персека. На всякий случай его следовало поставить на место, пока ему другие не предложили более высокое кресло.
По мнению некоторых уже в середине 1986 года перед обозначилась перспектива утраты власти. Наверное, это несколько рановато так быстро отправлять Генерального секретаря в отставку, но популярность его стала уже заметно меньше. Пошли слухи о каких-то компрматериалах на высшее должностное лицо в стране. Начались переговоры желающих смены власти с надеждой поставить нового человека.
« начал раздражаться, нервничать, и было видно, что проявляет он нервозность от бессилия, стремительного роста настроений против его политики, от того, что сам не знает, что, собственно говоря, ждёт страну в самом ближайшем будущем, не говоря уже о более отдалённой перспективе. Но главное, что вызывало у него тревогу, — это ослабление его личной власти, прочности его положения».
писал: «…Против меня и — против двух ближайших соратников, — была развёрнута яростная атака со стороны новых политических сил, вышедших на общественную арену благодаря быстрым и благотворным перестроечным процесса, развернувшимся в 1985-1988 годах».
Обычное проявление политической борьбы. Думал ли в марта 1985 года, что через пару с небольшим лет его будут вытеснять из власти примерно так же как он вытеснял других? А кто думает о плохом, взбираясь по чужим судьбам на вершину? И зря не думают. Ведь чем выше заберёшься, тем больнее падать.
Обычная подковерная борьба, которая одновременно (впрочем, кто обращает на такой пустяк внимание?) подрывала и устои власти в стране.
«Примерно со второй половины 1987 года постепенно начали вырисовываться мои разногласия с некоторыми членами высшего политического руководства, — писал. — Порой они носили частный характер, иногда затрагивали вопросы архипринципиальные. Но все больше и больше касались оценки текущих и завтрашних социально-экономических процессов».
В 1988 году ситуация противоборства ещё более обострилась. Обострилась, в том числе, и для. «Летом этого года он столкнулся с дилеммой —, которые в Политбюро, в ЦК, в партии, даже уже и в обществе, „символизировали“ две линии перестройки. Оба боролись за, желая его видеть в качестве лидера свой линии, а он боролся за них, чтобы объединить в работе за свою, уже тогда „центристскую“ линию…».
Логика борьбы вела к тому, что одному нужно было уходить. В этой борьбе оказался более искушённым, чем, который был более открыт и не скрывал своих позиций. Его соперник ( ), похоже, обострил отношения настолько, что просто вынужден был начать избавляться от.
Генеральный секретарь не спешил и отстранял поэтапно. рассказывал о нравах : «Показалось, что стал мешать — прекращается работа Секретариата ЦК, а заодно и руководство его заседаниями со стороны ».
«Конечно, возникает вопрос, как же могло случиться, что после устранения со своего пути такой серьёзной помехи, как постоянно работающий коллективный Секретариат, не сумел избавиться о ? — задал вопрос сам и сам же отвечал. — Но ответ на этот вопрос весьма прост. И и отлично понимали, что не смогут поставить на Пленуме ЦК вопрос о том, чтобы вывести меня из состава Политбюро. Пленум их не поддержит. Более того, сама попытка поднять эту тему могла бы обернуться непредсказуемыми последствиями для её организаторов. хорошо знал, каким влиянием я пользовался у актива партии».
4.7.7. Борьба за власть в окружении шла под флагом борьбы идеологий и взглядов на перестройку. Вся страна читала газеты тех времён просто запоем. Народ словно заразился новой болезнью, передающейся со скоростью стремительной эпидемии. А любая болезнь к добру не приводит.
Началась критика сталинизма, сначала под предлогом возращения к ленинизму. Время сталинизма, действительно, тогда уже прошло. Свою задачу он уже давно выполнил. Уже в 50-е годы нужна была другая, но взвешенная политика с плавным переходом к ней. Изменять нужно тоже осторожно, так как лекарства часто обладают побочными эффектами. Врач должен учитывать все аспекты здоровья пациента (а политик здоровье страны). Но осмотрительность не каждому дана. Кто же обращает внимание на осторожность в период острой политической борьбы? Тут думают, прежде всего, и почти исключительно, о сиюминутной личной выгоде. Ох уж эти личные амбиции!
В целом нужному процессу критике сталинизма был предан неоправданно сенсационный характер, что обычно даёт тактическую выгоду в ущерб стратегической перспективы. Никто из критиканов не пытался понять реальные причины, корни и особенности политики. Критика использовалась не для познания истины, а для её искажения в угоду сиюминутным интересам.
«Именно период с конца 1987 года и в течение большей части следующего гласность нанесла решающий удар по сталинской идеологии». «К осени 1987 года в праворадикальной прессе стала чётко вырисовываться та линия, которую правильнее всего было бы назвать искажением, очернительством советской истории», — так охарактеризовал тот период.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149