Это -- почти необ'яснимо. Тонкость колен еще может быть об'яснена худым телосложением и высоким ростом, но как об'яснить холодность живота. Но, с другой стороны, не ошиблась ли Луиза и не спутала ли она меня с кем-нибудь другим?
Он ощупал рукою живот и продолжал говорить себе мысленно.
-- Я думаю, что если это и в самом деле так, то мне должен помочь шарлахбергер. Сегодня на ночь непременно нужно выпить шарлахбергера. Но может быть всему виною то обстоятельство, что у Луизы был слишком теплый живот?
Он неуспел еще решить этого в высшей степени важного вопроса, как в ворота прошла докторская тога и, дойдя до крыльца, остановилась перед ним.
-- Вы уже снарядили вашего осла, любезный шарлатан? -спросил схоласт.
-- Это так, -- отвечал шарлатан, вставая, -- мой осел и я сам готовы в путь.
-- Чудесно, -- сказал ученый, -- я отправляюсь с вами.
Шарлатан принял сосредоточенный вид и поблагодарил за внимание. Схоласт потуже закутался в тогу и ответствовал благодарностью за готовность сопутствовать. Так они кланялись друг другу до тех пор, пока хозяйка не вышла на крыльцо посмотреть что случилось. Шарлатан потребовал у нее уплаты, получил деньги, и взобрался на осла. Он поехал к воротам в сопровождении ученого, который шел рядом с ним. Но когда он проезжал под воротами, то заметил молодую девицу, загонявшую кур в клети.
-- Девица, -- крикнул он, -- не хочешь ли ты, кроме кур, изловить петушка? У меня есть такой петушок, какого ты у других не увидишь.
И осел закричал отрывисто.
3.
Они странствовали вместе много дней. Шарлатан показывал фокусы, а ученый давал ему уроки латыни. А по вечерам Швериндох вынимал колбу и начинал с тяжкими вздохами рассматривать своего Гомункулюса. И Гомункулюс был недвижим по-прежнему и всеми органами своего тела выражал полную беззаботность.
Шарлатан же часто слезал с осла, поднимал ему хвост и глядел с ожиданием и надеждой.
После долгого пути они пришли в город Вюртемберг голодные и усталые.
4.
-- Вюртембержцы, -- кричал шарлатан, -- приветствуйте шарлатана Гансвурста, его осла и его оруженосца. Он -- самый остроумный шут от Кельна до Кенигсберга, включая сюда прирейнскую область, его осла зовут философом Кунцом, а его оруженосец из пакли.
Они проехали городские ворота и сторож с огромными ключами за поясом тотчас побежал на площадь, сообщить о приезде нового шута верхом на осле, с оруженосцем, сделанным из пакли.
В узких вюртембержских улицах из окон высовывались то веселые бородатые лица с трубками, то круглые, как дно бочки рожи вюртембержских хозяек, то очаровательные личики девиц в белых чепцах с голубыми лентами.
На площади огромная толпа мигом окружила их.
-- Кузнецу -- железо, свечнику -- воск, -- кричал шарлатан, -- кровельщику -- солома, а шарлатану и фигляру -- кукол и вюртембержцев! Мы счастливо приехали, дорогой схоласт, в городе ярмарка.
И точно: в Вюртемберге была ярмарка. В 12 часов судьи проехали по городу на городских конях, приняли у стражи ключи от города, на обратном пути проверили часы на главном рынке и вернулись в магистрат, чтобы избрать особого бургомистра, для управления городом, во время ярмарки.
В деревянных лавках торговали купцы городов и пригородов.
-- Любезный шарлатан, -- отвечал схоласт, -- я держусь за хвост вашего осла, чтобы не потерять вас, но мне кажется, что я все-таки вас потеряю.
-- Печнику -- кирпичей и глины, -- кричал шарлатан диким голосом. -- Вюртембержцы -- приветствуйте меня, я почтил вас своим приездом.
Пожилой бюргер сказал ему:
-- Говори понятнее, шут. Здесь и без тебя много шуму. У нас уже есть один такой -- как ты, и он говорит смешнее и понятнее. К тому же на шута ежегодно тратятся городские суммы.
-- Каждому свое, -- отвечал шарлатан, -- лудильщику -олово, оружейнику -- железо для шомполов, ворам -- содержимое ваших карманов. Бюргер, взгляни, где твои часы.
В это время воришка стащил часы у пожилого бюргера. Он бросился за ним, а шарлатан двинулся далее, раздвигая толпу. Швериндох давно уже упустил хвост осла, а теперь, оттертый толпой, потерял и самого шарлатана. Некоторое время он видел еще рыжую голову, но потом потерял и ее и остался один в незнакомом городе.
5.
Наступила ночь. Усталый Гансвурст ехал на своем осле по окраинам города. Он был сыт и пьян, но хотел спать и покачивался взад и вперед, как петля на готовой виселице. Было темно вокруг, огни уже не горели в окнах. Иногда навстречу ему попадались солдаты и слышалось бряцанье шпор и оружья. Но они оставались за ним, и вокруг снова темнота и безлюдье. Но вдруг на повороте мелькнуло освещенное окно. Он очнулся от дремоты и поднял голову. Потом осторожно под'ехал к окну и встал на спине осла на колени.
На высоком столе, усеянном ретортами, колбами, трубками, горел зеленоватый огонь. Расплавленное стекло тянулось и свивалось невиданными фигурами над раскаленной пластинкой железа. Высокий человек в остроконечной шапке и длинной тоге склонялся над огнем и в лице его выражалось вниманье, самое напряженное.
-- Как, -- сказал шарлатан, -- как ученый Швериндох уже нашел себе пристанище в благородном городе Вюртемберге? Он уже производит опыты. Быть может, он уже нашел и средство оживить своего Гомункулюса?
И Гансвурст постучал в окно.
Остроконечный колпак принял вертикальное положенье.
-- Схоласт, -- крикнул шарлатан, -- отворите окно, я буду очень рад снова увидеться с вами.
-- Кто меня зовет, -- отвечал схоласт, приближая лицо к стеклу, -- обойди угол, там дверь моего дома.
-- Но куда я дену осла? -- возразил шарлатан, -- осел -- это все мои надежды в будущем и настоящем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12