С трудом я уговорил «Нахаса» сразу после встречи поехать ко мне домой и поужинать. Перед этим своего бавваба отослал под благовидным предлогом в другой квартал Каира.
Во время ужина, разумеется, со спиртным, чтобы вызвать своего собеседника на откровенность, я неожиданно узнал о том, что сам «Нахас» находится на пенсии, а документы, по его заявлению, получает от своего коллеги по прежней работе {мой коллега И.В. ничего мне об этом мне не сказал!)
— А кто он, имя, фамилия? Где проживает? Как и где ваш партнер вручает вам документы? Сколько вы платите ему от своего гонорара?
Мой сотрапезник как-то внутренне напрягся и медлил с ответом.
Он сделал вид, что захмелел и не понимает, что я имею в виду.
Пришлось перевести разговор на более нейтральные темы. Загонять его дальше в угол смысла не имело.
На очередной встрече я снова задал те же вопросы.
Он взорвался.
— Какое тебе дело до моего коллеги? Ведь я продолжаю снабжать посольство интересными документами, которые ты больше ни от кого не получишь. Ему я плачу столько, сколько считаю нужным!
По традиции, агент всегда должен подчиняться разведчику, а не наоборот.
— Я тебя расспрашиваю обо всех подробностях не из любопытства, а ради твоей безопасности.
— Спасибо, я сам о ней побеспокоюсь.
— Тем не менее я не прошу, а требую ответить мне на все вопросы, связанные с твоим источником. Считай, что это приказ!
Это был нелегкий разговор, но необходимость его была очевидна.
Резидент был раздосадован тем, что я ему доложил.
— Раньше надо было просветить эти темные места! В Центр пока сообщать ничего не надо. Может быть, «Нахас» боится, что мы выйдем на его источники напрямую и лишим его кормушки. Постарайтесь убедить «Нахаса» в том, что он, как получал, так и будет получать свою, можно сказать, зарплату. Но при условии, если ответит на все вопросы.
Мне показалось, что резиденту почему-то не очень хотелось внести полную ясность в картину происходящего и сделать определенные выводы.
После моих неоднократных настойчивых напоминаний «Нахас» наконец сообщил адрес своего источника, его имя и фамилию, а также место, где он получает от него документы.
Казалось, можно было успокоиться и не дергаться (как плотве на крючке, по терминологии нашего резидента!).
Но азарт охотника взял верх.
Я начал искать улицу и дом, где проживал источник.
Адресного справочного бюро в те времена в Каире не было.
Улицу-то я нашел, а там, где должен был располагаться указанный номер дома, находился пустырь!
Рядом стояли дома с номерами 32 и 36, а вот дома с номером 34 не было.
Так что пустырь с поросшей травой и мусором, конечно, не мог не вызвать у меня подозрений в честности нашего агента.
Как птица, когда охотник приближается к ее гнезду, пытается увести его подальше обманными движениями, так и «Нахас» пытался сбить меня с курса.
Проследить же за встречами с его «подпаском» не удалось.
Создать бригаду наружного наблюдения из числа сотрудников резидентуры ввиду их бросающейся в глаза неегипетской внешности не представлялось возможным.
Я сказал «Нахасу», что поставляемые им «секретные» и «совершенно секретные» документы, мягко говоря, не адекватны тем суммам, которые он получает от нас довольно продолжительное время.
Правда, я умолчал при этом, что дома номер 34 не существует.
Все карты раскрывать было рано.
— Ну, не я же их пишу! Я передаю то, что получаю от своего компаньона.
— Передай, чтобы он внимательнее подбирал документы. В противном случае я буду вынужден, к сожалению, сократить твой гонорар вдвое.
Несмотря на это предупреждение, ничего не изменилось.
По-прежнему соотношение полезной и бесполезной информации было один к десяти.
Так что пришлось мне принимать финансовые санкции.
После одной из встреч я молча передал «Нахасу» конверт с деньгами. Тот по весу почувствовал уменьшение «зарплаты».
— Сколько тут?
— Ровно половина от прежнего.
— Почему? На каком основании?
— Каждая вещь имеет свою цену. (По-арабски это звучит так: каждой комнате — свою арендную плату). То, что ты передавал в последнее время, годится лишь для завертывания рыбы на рынке.
«Нахас» поднял крик, да такой, что прохожие остановились и стали за нами наблюдать.
Дело происходило летом и ветровые стекла в машине были открыты.
Если агент позволяет вести себя таким образом, то это означает, что у него «крепкий тыл» и он ничего не боится.
— Ты чего это так расшумелся?
Этот эпизод, конечно, уже требовал дальнейших шагов.
Взмокший от жары и нервного напряжения, я высадил «Нахаса» из машины, вернулся в посольство, выпил виски, благо оно всегда было под рукой. Немного полегчало.
Поразмыслив, я пришел к выводу, что «Нахас» является классической подставой, изнурявшей на протяжении многих лет бюджет резидентуры.
В памяти всплыла беседа с одним из моих оперативных контактов, имеющим корни в местной контрразведке.
Как-то я обсуждал с ним вопросы советской военной помощи Египту и перечислил те виды вооружения, которую поставил СССР.
Собеседник перебил меня и сказал:
— Не забудь еще и глушитель к пистолету!
— Причем тут глушитель? Ведь это не оружие, а всего лишь техническое приспособление.
— Имеющий уши, да услышит, — ответил мой собеседник древней пословицей.
Он имел определенные заслуги перед резидентурой и таким завуалированным образом предупредил, что одной из подработок нашего сотрудника является агентурой ЦРУ.
Я сразу вспомнил, что И.В. передал «Нахасу» глушитель.
Сопоставив некоторые события, я пришел к выводу, что контрразведке известно многое (если не все!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96