С закатившимися белками мертвых глаз, длинным крючковатым носом и лицом, испещренным глубокими складками, будто кора древнего дуба, чудовище перемещалось совершенно беззвучно. Длинные пепельные вперемешку с абсолютно седыми волосы, словно свадебный шлейф покойницы, развивались за жестармаком. Зубров автоматически принял боевую стойку. Хотя и хорошо отдавал себе отчет в том, что нисколько не представляет, как ему вести себя в схватке с таким противником. По-видимому, те же мысли занимали сейчас и Крюгера. Но до столкновения между представителем мира духов и людьми той ночью не суждено было дойти. Узрев нежелательных свидетелей своего появления, дух издал громкий каркающий возглас и сделал немыслимый разворот, вылетев при этом на прибрежную гальку. И тут же, не меняя скорости, помчался назад. Достигнув того места, где он и возник, призрак предпринял новую попытку проникновения в лагерь. На этот раз взбешенная жестармак неслась на занявших оборону людей со звериным ревом. Но теперь Патрик с Семеном уже чувствовали себя более уверенно. И догадывались, что однажды отступив, призрак уже не посмеет больше напасть. Во всяком случае открыто. Так оно и случилось: чудовище снова сделало резкий разворот у самого берега и во второй раз бросилось прочь от не отступивших с занятых позиций людей. Больше той ночью жестармак не появилась. И только откуда-то с середины озера еще долго доносились дикие крики разъяренного духа, мечущегося в кромешной темноте.
Ненавистное оцепенение спало так же незаметно и быстро, как и возникло. Макс Шмидт открыл глаза. Он мог бы поклясться, что чувствовал себя гораздо лучше, чем еще сутками раньше. И даже неприветливая серость утра его нисколько не огорчала. Заметив, что молодой человек проснулся, Патрик с Семеном оставили свой пост и спустились к нему.
– Ну как дела, Макс? – обратился к нему Крюгер. – На этот раз, кажется, обошлось?
– Выходит, что так, – отозвался парень.
– Идти сможешь? – вступил в разговор Зубров. Вместо ответа Макс выбрался из спальника и поначалу несколько неуклюже вскочил на ноги. Но затем прошелся туда-сюда, несколько раз подпрыгнул и утвердительно кивнул внимательно наблюдавшим за его манипуляциями товарищам.
– Ну, в таком случае сегодня же и выступаем, – подвел итоги руководитель экспедиции. – Позавтракаем, дождемся Джалала и – в дорогу.
Светало быстро. И контраст между серым небом и более темными вершинами гор становился все отчетливее. Фархад, поприветствовав сидящих у костра, занялся приготовлением завтрака. Трое мужчин, закутавшись в одеяла, завороженные его неторопливыми движениями, дремали с открытыми глазами. Вдруг Фархад замер и словно охотничий пес стал прислушиваться. Но, похоже, быстро разобравшись в чем-то, что было известно только ему одному, как ни в чем не бывало продолжил свое занятие. А поймав на себе вопросительные взгляды экспедишников, без лишних объяснений ответил:
– Джалал возвращается.
Быстро оглядевшись и никого не обнаружив, все трое снова посмотрели на Фархада. Но тут и до их ушей долетели звуки приближавшихся шагов. А через мгновение двигающихся в направлении лагеря людей можно было уже видеть. Джалал приветствовал сидящих у костра по-афгански, по-восточному витиевато, пожелав всем присутствующим доброго здравия. Повернувшись вполоборота к пришедшей с ним женщине, он представил ее:
– Это моя дочь Лейла.
Лейла выступила вперед, улыбнулась и на прекрасном английском произнесла:
– Доброе утро! Очень рада с вами познакомиться! Мой отец рассказал мне много интересного о вас и о ваших похождениях.
Лейла была очень красивой женщиной. Просто удивительно красивой. Но, в отличие от Сандры и Алекс, этих европейских красавиц, чьи глаза и лица, опережая слова, часто сразу выдавали их внутреннее состояние, Лейла была совсем другой. Несмотря на ее явную принадлежность к современным интеллигентным женщинам с западным образованием, на ее лице лежала печать какой-то еле уловимой восточной таинственности. Глаза Макса заблестели. Но на этот раз виной тому была не лихорадка, а нескрываемый интерес к новой представительнице прекрасного пола. Молодой человек встал и, немного заикаясь, извинился:
– Простите, Лейла, вас потревожили по моей вине! Меня зовут Макс. Макс Шмидт.
Женщина, улыбнувшись, ответила:
– Не стоит извиняться, господин Шмидт. В обязанности врачей, как вам известно, входит лечение больных. И расстояние в несколько километров не может быть преградой в достижении этой цели.
Следующим поднялся и представился Патрик Крюгер:
– Если вам будет необходима моя помощь или потребуются какие-то специальные медикаменты, дайте мне знать.
– Если господин Крюгер не будет иметь ничего против, я некоторое время проведу с группой, чтобы понаблюдать за больным, – с наигранной официальностью ответила Лейла.
– Могу вас уверить, Лейла, что господин Крюгер не будет иметь ничего против вашего присутствия в этом маленьком коллективе, – в тон ей произнес Патрик.
Пока его товарищи обменивались любезностями с новоприбывшей, Семен Зубров никак не мог отделаться от мысли, что ее лицо ему знакомо. Но вот где он уже мог эту женщину видеть, вспомнить не мог. И как раз в этот момент красавица перевела взгляд на него.
– Ну здравствуй, Зубр! Ты сейчас, наверное, пытаешься вспомнить, где мы с тобой уже встречались?
Она улыбалась, давая Зуброву время на размышление.
И тут Семен вспомнил. В памяти одна за другой всплывали давно забытые картинки далекого прошлого: холодная мартовская ночь, падающие с черного неба острые снежинки, его бойцы, рыскающие по разбуженному горному кишлаку, и маленькая беспомощная девчушка у ног озверевшего Петренко…
– Этого просто не может быть, – прошептал Семен, встретившись с Джалалом взглядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103